— Кто именно хочет забрать вашу чашку? Мадам Плонк мгновенно перестала плакать и, вскинув голову, твердо отчеканила:

— Не просто чашку, а коронационную чашку королевы Е!

— Очень хорошо, мадам. Итак, кто хочет отобрать у вас коронационную чашку королевы Е?

— Как кто? Служители алтаря!

— Енотий помет! — взорвалась Отулисса. — На что им сдалась ваша чашка?

— Они хотят ссыпать в нее священную золу угля.

— Глаукс, это уже переходит все границы! — в бешенстве воскликнула Отулисса. Похоже, так оно и было, если даже мадам Плонк, до сих пор с радостью принимавшая участие во всех этих варварских ритуалах, теперь была в таком возмущении. — Я не знаю, когда это идиотство закончится, но не сомневаюсь, что Примула с радостью вам поможет, — быстро заговорила Отулисса. — Она ведь тоже одна из служительниц?

— Да, но она… Она… Ах, просто не знаю, как это сказать… Вы не поверите, но ей все это нравится! Бедняжка Примула очень сильно изменилась, даже Эглантина это признает. Вы слышали, что она сейчас сочиняет пьесы?

— Да я слышала. Говорят, у нее неплохо получается.

— И это странно, вы не находите? Видите ли, в последнее время у нас у всех, если можно так выразиться, открылись новые возможности. Взять хотя бы меня — я никогда не могла брать самые высокие ноты в лунной кантате, но после того, как на острове появился уголь, у меня вдруг все получилось, — мадам Плонк помолчала, а потом ее желтые глаза вдруг стали злыми и непреклонными: — Все это, конечно, очень хорошо, но… НО Я НЕ ЖЕЛАЮ ОТДАВАТЬ ИМ СВОЮ КОРОНАЦИОННУЮ ЧАШКУ!

— Но что я могу сделать, мадам Плонк?

— Спрячьте ее, Отулисса! Умоляю вас! Никому и в голову не придет искать такую редкую и прекрасную вещь у вас, — мадам Плонк с плохо скрытой жалостью обвела глазами пустое дупло.

Впоследствии Отулисса никак не могла понять, что заставило ее согласиться. Возможно, она сделала это в знак протеста против всеобщего помешательства и творившихся на дереве безобразий. В самом деле, какое право имели эти чокнутые совы брать чужие вещи для своих идиотских ритуалов? Прислужники священного пепла! Глаукс, да неужели они не понимают, насколько это смешно? Просто не верится, что Примула, всегда считавшаяся умной совой и одной из самых ответственных спасательниц острова, могла купиться на такую ерунду! «Нужно будет серьезно поговорить с ней!» — решила Отулисса. Но, подумав хорошенько, она вынуждена была отказаться от этой мысли. Чашку можно спрятать, но однажды сказанные слова обратно в клюв не засунешь! Отулисса прожила на Великом Древе немало лет, но только в эпоху так называемого золотого века совы стали остерегаться сказать лишнее. Впервые за всю историю острова здесь перестали говорить то, что думают. Если так пойдет и дальше, то прославляемая эпоха величайшего процветания дерева может стать началом его гибели.

Отулисса отдала бы все на свете, чтобы вместо этой слащавой позолоты наступила настоящая пора белого дождя, когда ягоды приобретают цвет выбеленных солнцем костей, а облетевшее дерево, похожее на обугленный скелет, угрюмо и величественно вздымает голые ветви в серое зимнее небо.

Глава XIV

Что сказал кролик

Корин знаком велел стае остаться на ветке, на которую они только что опустились, а сам бесшумно слетел вниз и уселся рядом с кроликом, стоявшим в лужице лунного света. Тот даже ухом не повел в его сторону, продолжая пристально смотреть на паутину. Говоря откровенно, это был далеко не самый импозантный представитель кроличьего племени.