«Какой идиот жрет перед работой чеснок? Перестань на меня таращиться, прекрати лить пену на груду металла, рысью беги к багажному отсеку и вытащи мой чемодан, он сделан по спецзаказу фирмой «Луи Вуиттон», у него золотая ручка и монограмма «МК» из бриллиантов на крышке. Живо тащи его сюда, там мое любимое платье, которое стоит дороже тебя и идиотской пожарной машины, вместе взятых».

С другой стороны, Марта способна на добрые поступки и охотно протянет руку помощи, не требуя ответной услуги. Как правило, мы с Карц не совпадаем во мнениях: то, что ей видится белым, мне кажется черным, и наоборот. Но сегодня мы обе подумали об одном и том же: о квартирном вопросе.

Лена вскочила.

– Как вы можете!

– Сядьте, – приказал Чеслав, – вашим делом займутся Сергеева и Коробков.

Марта исподтишка показала мне язык, а я рассердилась на Чеслава. Ну почему нам с Димоном вечно достаются провальные дела? Чеслав сделал Карц и моего мужа напарниками, он не хочет, чтобы я и Гри работали вместе. Это нечестно, я почти не вижу Гри, моя семейная жизнь напоминает гостевой брак!

Поток мрачных мыслей прервал звонок мобильного. Я отлично знаю, как злится Чеслав, если во время совещаний кто‑нибудь хватается за сотовый. Но и Чеслав в курсе, до какой степени мне хочется работать в паре с любимым мужем. Начальник нарочно нас разбивает, а я сейчас в пику ему начну разговор на пустую тему. На дисплее высветился номер моей соседки по дому Тони Цыганковой, ничего серьезного она сказать не может.

Я демонстративно поднесла трубку к уху, увидела укоризненный взгляд Чеслава, с огромным трудом удержалась от того, чтобы показать ему язык, и слишком громко воскликнула:

– Алло!

– Тань! Сюда! Скорей! – во весь голос заорала Тоня.

– Что случилось? – испугалась я.

– Пожар! – Антонина вопила с такой силой, что мне пришлось отодвинуть руку с телефоном от уха. – Горим! Уже все сгорело! Твоя! Моя квартира! Никита! Химик! Химик! Чертов химик! Бомба!

– Дима, немедленно отвези Таню домой, – приказал Чеслав.

Я вскочила и, забыв попрощаться, помчалась к двери, краем уха услышав фразу:

– Лена, мы начнем завтра, ровно в девять Таня приедет к вам.

Что ответила Киселева, мне неизвестно.

У Димона в джипе, как, впрочем, и у остальных членов бригады, есть «мигалки», «крякалки» и сирена. Спецоборудования лишена только я, причем сигнализацию мне не установили по уважительной причине: я не умею водить автомобиль, а привинчивать пешеходу на голову синий маячок и вооружать его «матюгальником» не принято.

Едва мы добежали до внедорожника, как Димон водрузил на крышу автомобиля синий фонарь, включил стробоскопы, врубил сирену, и мощный «Лендкрузер» выскочил из подземного гаража, пугая окружающих мигающим со всех сторон светом, воем и кряканьем.

– Спасибо, – прошептала я, падая при первом повороте на Коробка.

– За шо, мамо? – не упустил возможности поерничать хакер.

– Знаю, что вы пользуетесь спецсигналами только в случае крайней служебной необходимости, – пояснила я, пытаясь удержаться на сиденье, – в последний раз ты устроил такой выезд, когда мы гнались за маньяком Зинченко, помнишь?

– Гомосексуалист, убивавший детей? Этого не забудешь, – бросил Димон и заорал в громкоговоритель: – Вправо, подали вправо! Оперативная машина! Эй, козел на «БМВ»! Оглох? Ща поддам тебя под бампер, сам с левой полосы улетишь.