Не успел еще «Номад» встать на якорь у нужного дока, как Сенг в сопровождении своих людей покинул субмарину и устремился по узенькой лестнице к маленькому домику, в котором хранился рабочий инвентарь. Дверь тихо и быстро взломали, и Сенг, мельком убедившись, что никто не видит их маневра, подал своим людям знак следовать за ним.

Огни кранов и кораблей, ожидающих разгрузки, освещали док, как дневной свет, но, к счастью, выход был прямо напротив, и отряд, скрытый тенью, благополучно выбрался из помещения. Затем, разбив людей по парам, Сенг проводил колонну к выходу из дока, обогнув пакгауз.

Часы показывали 21.36. У них было ровно двадцать четыре минуты, чтобы добраться до внешних ворот тюрьмы. Через девять минут обнаружился и грузовик, припаркованный прямо за доками напротив освещенного пакгауза. Сенг сообразил, что этот фургон был сделан на заводе Форда примерно в 1951 году, хотя выглядел он так, будто проехал около двух миллионов километров по плохом дорогам и теперь нуждается в заслуженном отдыхе. На борту с трудом можно было разобрать надпись, сделанную когда-то красными буквами на испанском. Она гласила: «Продукты от Гонсалеса». Догадаться о присутствии водителя можно было лишь по мерцающему огоньку его сигареты.

Сенг подошел к открытому окну, держа в руках свой любимый «Ругер-П97» сорок пятого калибра и тихо произнес:

— Dos.

Водитель с наслаждением затянулся сигаретой без фильтра, и, выдохнув облако сизого дыма, ответил:

— Uno.

— Лезьте в кузов, — приказал Сенг своим людям, — я сяду спереди.

Он открыл дверь слева от водителя и запрыгнул в кабину. Ехали молча по пустынным городским улицам. Через пару кварталов грузовик свернул на главную улицу и направился прямиком на холм Сан-Хуан. Сантьяго, второй по величине кубинский город, располагался в восточной части острова и был основан еще в семнадцатом веке. Окруженный плантациями кофе и сахарного тростника, город походил на муравейник с его узенькими улочками, маленькими площадями и зданиями, украшенными лепниной и балкончиками в испанском колониальном архитектурном стиле.

Сенг сидел молча, внимательно оглядывая боковые улочки, и мысленно возвращался к трехмерному плану города, проверяя, правильной ли дорогой везет их водитель. На улицах почти не попадалось машин, только старенькие пятнадцатилетние автомобили стояли припаркованные вдоль тротуаров, да пешеходные дорожки были заполнены любителями вечерних прогулок после хорошего ужина. Многочисленные кубинские заведения были заполнены веселой пестрой публикой. Вывески многих магазинов выглядели старыми и потрепанными, а другие, наоборот, привлекали покупателей ярким глянцем. Тротуары были чисто подметены, а окна и витрины, казалось, никогда не видели чистящих средств и губок. В целом же люди выглядели вполне счастливыми. Отовсюду слышались веселый смех и громкое пение. Никто не обращал внимания на грузовик, направляющийся в центральную часть города.

Сенг заметил несколько человек в форменной одежде, но их гораздо больше интересовала возможность поболтать с симпатичной девушкой, чем перспектива ловить иностранных диверсантов. Водитель достал еще одну сигарету. Сенг никогда сам не курил и вообще табачный дым переносил с трудом, поэтому, чтобы избежать удушающего смога, он открыл окно и придвинулся к нему поближе.

Спустя десять минут грузовик остановился у центральных ворот тюрьмы. Водитель нажал на газ и проехал еще несколько ярдов вперед.

— Буду ждать вас здесь, — произнес он, демонстрируя отличное знание английского. Это были первые слова, которые он произнес, покинув док.