Слов у меня не было, эмоций тоже не осталось. От удивления даже слёзы высохли. А кухарка неодобрительно качала головой и цокала языком.

Вокруг стало на порядок тише — наконец, моё появление заметили и остальные. Подходить не решались, поглядывали издали, перешептывались. Про работу тоже забыли, а судя по масштабам бедствия, тут готовился невероятно обильный ужин.

— Ну чего встали? — боцманский крик моей благодетельницы удивил безмерно. Кухонный народ тут же засуетился, забегал. — А вы не плачьте, Настя. Не надо.

— А почему он не любит лишенцев? — невпопад просила я.

— Ох…

Кухарка тяжело вздохнула и повела дальше — к большому столу в углу кухни, где раскатывала тесто неприметная молодая девушка.

— Тут посиди…те, — с заминкой сказала кухарка. Указала на широкую скамью, приставленную к тому самому столу.

Удалилась она прежде, чем я успела возразить.

Девушка, катавшая тесто, глянула с сочувствием, но ничего не сказала. А я задумалась — почему челядь, зная моё положение, так спокойно сажает за стол? По идее, я для них из касты богов, или нет? Или выходка герцога Фарриана снизила мой статус до уровня полотёрки?

— Мы много о вас слышали, — сказала краснощёкая. Я вздрогнула — слишком неожиданно она вернулась. С гулким стуком поставила передо мной кружку горячего отвара и плошку с мелкими, коричневыми печеньками. — Мы знаем, что вы не из заносчивых.

— Что?

— Синта, — это кухарка к девушке, катавшей тесто обращалась. — Давай к моему столу, а тут сама закончу.

Названная Синтой кивнула, отложила скалку и с достоинством прошествовала вглубь кухни, а моя новая знакомая встала на её место, придирчиво осмотрела первый, уже раскатанный корж.

— Слухи, — со вздохом пояснила она. — Слухи о вас, Настя, с первого дня, по всей стране ходят. Кто такая, откуда взялась, какого нрава, ну и остальное. Вот и до нас дошли. Сложно вам, с таким-то характером, подле их высочества будет. Ох сложно…

Я удивлённо глядела на краснощёкую. Нет, словам про характер не удивилась, просто сама ситуация…

— Но вы держитесь, Настя, — продолжала женщина, берясь за скалку. — Держитесь. Со временем всему научитесь. И гаркнуть, как следует. И ногой топнуть. И плетью, если чего, замахнуться.

Я? Плетью?

Кухарка моё удивление словно не замечала…

— Столичные о вас очень тепло отзываются. Говорят — хорошая госпожа будет, если эти все, — собеседница мотнула головой, явно указывая на тех, кто сейчас наверху, — не сожрут. А они могут, как вы уж заметили. Могут… Но и мы не из сырого теста сделаны. Мы поможем ежели чего… Вы только сказать не постесняйтесь, не побрезгуйте.

Всё. Ничего не понимаю.

Кухарка словно мысли прочла, взглянула на меня и «пояснила»:

— Мы — люди маленькие, но и у нас сила имеется. Мы за вас бороться будем, если попросите. А что? За такую госпожу сами боги бороться велели.

— Вы сейчас о чём? — не выдержала я.

— О том, что простой народ на вашей стороне, Настя. Ну и что, что лишенка? Зато нрав хороший и сердце есть, не то что у наших… господ, — на последнем слове женщина скривилась так, будто её вот-вот вывернет.

В голове прозвучал короткий смешок.

«Верез?»

«Да я так, я о своём…» — отозвался древний хитрюга.