Поднявшись на несколько метров по тропе, ведущей наверх, они остановились возле пещеры, которую обнаружили только сегодня. Природа завалила вход в подземелье огромным замшелым камнем, и мужчинам пришлось потрудиться, чтобы сдвинуть его с места. Стройный, как пшеничный колос, Митридат быстро юркнул вниз, плавно опустившись на мелкие камни, следом за ним спустились Сисина и Тирибаз, и лишь грузный Моаферн потел около минуты, чтобы протиснуться в узкое отверстие. Тирибаз просунул в лаз сухие ветки, чтобы прикрыть вход. Впрочем, отряд, посланный Лаодикой, сколь ни был он многочисленным, вряд ли решил бы спуститься в пещеру поодиночке. Однако они могли затаиться, подождать, пока невольные пленники, измученные жаждой и голодом, вылезут на поверхность. Но для этого нужно было догадаться, где скрываются беглецы, однако, к счастью, преследователи не догадались.

Митридат и его верные друзья слышали, как отряд Гергиса, сетуя о гибели Мнаситея, топчет сухой валежник, двигаясь в горы, и кивнули друг другу. Серые стальные глаза Моаферна оставались серьезными и озабоченными.

— В этих местах нам лучше не прятаться, — буркнул он с горечью.

— А мы и не будем. — Тирибаз потер шрам, казавшийся выпуклее, чем обычно. — Я все обдумал заранее. Мы больше не пойдем в горы, а наоборот, спустимся вниз и проберемся к морю. Среди корабельщиков у меня есть преданные люди. Они спрячут нас на корабле, и мы подумаем, куда направимся. Во всяком случае, — он обвел своих товарищей уверенным взглядом, — другого предложения у меня нет.

Сисина почесал плешивый затылок и хлопнул в ладоши:

— А ведь верно говоришь. Укроемся где-нибудь на морском побережье. Рыбаки приютят нас.

Моаферн облегченно выдохнул и посмотрел на Митридата:

— Царь, мы спасены! — Он сказал громче, чем следовало, и эхо прокатилось по пещере. Осторожный Тирибаз прижал палец к губам.

— Отсидимся здесь до темноты, — скомандовал он, — потом осторожно вылезем и проверим, нет ли кого поблизости. Добираться до побережья лучше ночью. А сейчас располагайтесь на отдых. Можно и перекусить.

Он достал котомку и разложил на холщовой ткани куски сыра, засохшей лепешки, выставил сосуд с водой. Еще минуту назад Митридату казалось, что он после перенесенных волнений не сможет взять в рот ни кусочка, но, почуяв молочный запах сыра, мальчик сглотнул слюну и потянулся за едой. Юный царь подумал, стоит ли говорить друзьям о том, что сегодня, кроме своего давнего врага, он убил и медведя, но, поразмыслив, решил не кичиться подвигами. Любой из тех, кто вкушал с ним хлеб, на его месте поступил бы так же, и удивляться тут нечему. Эти люди побывали в настоящих сражениях. Они в одиночку сражались сразу с несколькими врагами, в то время как он… нет, это не геройство, это обычный поступок. Вот почему, когда Моаферн с набитым ртом спросил, не слышал ли кто рычание медведя, Митридат лишь равнодушно пожал плечами.

Поев, путники расстелили шкуры и улеглись на них. Тирибаз разбудил всех к ночи. Они осторожно выбрались из пещеры, прислушиваясь к каждому шороху и опасаясь шакалов Гергиса, но ничто не нарушало тишину гор. По протоптанной тропинке, отодвигая руками ветви дубов и буков, беглецы спускались в долину. Для достижения цели — выхода к побережью — им нужно было пересечь еще один горный хребет, и отважный воин со шрамом уверенно повел своих друзей к другой горной дороге.

Ни один отряд, посланный Лаодикой на поиски негодяев, укравших ее сына, не помышлял о том, что беглецы могут выйти к морскому побережью и сесть на корабль, отплывающий в Херсонес, который подчинялся Понтийскому царству, потому что морское путешествие в Тавриду считалось опасным. Чтобы пересечь Понт Эвксинский, нужно было умудриться не попасть в руки пиратов-тавров. О них рассказывали страшные вещи.