— Конечно, покупай, но вообще-то тебе не нужна одежда для того, что нам предстоит.

— Но…

— Мой автомобиль внизу и уже привлек внимание, — продолжил он, — поэтому, если мы не хотим открыть новую страницу в наших отношениях таким же образом, как и первую — с уличной потасовки, — то давай-ка уедем отсюда поскорее.

Кимберли подхватила свои вещи и скрылась в ванной. Она быстро оделась, заколола волосы, застегнула жакет и мрачно усмехнулась своему отражению в зеркале. Ей предстоит деловая сделка. И ничего больше. Она не станет кричать или просить. И, что самое главное, она не влюбится в него снова. Об этом не может быть и речи. На этот раз, когда закончится их связь, сердце ее не будет разбито, а в мыслях не будет сумятицы.

Она вышла из ванной, взяла сумку и направилась к двери.

— Мы едем?

На улице он указал на длинный серебристый лимузин, припаркованный перед гостиницей. У открытой дверцы стоял шофер, а охранники обозревали близлежащие переулки.

— Садись. — Рука Люка легла ей на спину.

— Мне нужно заплатить по счету.

— Неужели за пребывание в таком месте берут деньги? — Его глаза насмешливо сверкнули, и он подтолкнул ее к лимузину. — Мои люди этим займутся. Нам надо выбраться отсюда до того, как появится пресса, а иначе мы увидим свои фотографии во всех утренних газетах, и полмира будет чесать языком по этому поводу. Я уже вижу подходящий заголовок: «Высшая цена на торгах за эту женщину».

Кимберли оставила без ответа его саркастическое замечание. Она успела забыть, что Люк Санторо — один из самых богатых холостяков — всегда был в центре внимания прессы, а заодно и любая женщина, которую видели с ним рядом. Вдруг ее ослепили вспышки света, и она застыла.

— Садись в машину, — сердито приказал Люк, а его охранник кинулся отгонять фотографов.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Кимберли села в салон роскошного лимузина и поблагодарила Бога за то, что затемненные стекла скрывают ее от прохожих.

— Откуда им известно, что ты здесь? — Кимберли посмотрела на группу фотографов, которых разгоняли охранники Люка.

— Пресса следует за мной по пятам, а также за теми, кто каким-то образом связан со мной, — мрачным тоном напомнил ей Люк и, нагнувшись к шоферу, дал ему указания, куда ехать.

— Если бы ты не разъезжал повсюду в таком шикарном автомобиле, то избежал бы репортеров, — пробормотала она, хотя знала, что Люку Санторо невозможно остаться незамеченным, поскольку у него все было первоклассным.

Так было и раньше. Они не появлялись на публике, но тем не менее репортерам удалось сфотографировать ее выходящей из машины Люка. И именно благодаря прессе она узнала, что он проводил вечер с другой женщиной.

А когда шофер Люка отвез ее в аэропорт, несчастную и с заплаканными глазами, то эти фотографии тоже попали в газеты.

Люк откинулся на сиденье, всем своим видом показывая, что ему безразлично то, что происходит за пределами автомобиля.

— По-моему, ты сама выбрала захудалую гостиницу. В машине, по крайней мере, есть кондиционер и можно не бояться теплового удара.

— Ты родился в Рио и поэтому не должен чувствовать жары.

Он протянул руку и намотал завиток ее волос на длинный загорелый палец.

— А тебя, minha docura, — прошептал он, — с твоими огненными волосами и белоснежной кожей, следует держать подальше от солнца и жары — дома, в постели мужчины.

У нее сжалось сердце, а глубоко внутри что-то кольнуло.

— Я предпочитаю более традиционные способы: шляпу и навес от солнца.