— Связи рушатся ежедневно, — равнодушно ответил он, — так что не надо драматизировать.

— Я была беременна! — От волнения ее трясло. — Я хотела сказать тебе об этом — ведь это твой ребенок. Я пыталась много раз, но ты вычеркнул меня из своей жизни, и тогда я решила, что моему ребенку такой отец не нужен.

Она ждала всплеска гнева и возмущения, но он всего лишь выжидательно поднял бровь.

— Прошло семь лет, и вот ты являешься с этим сообщением.

Она смотрела на него, ничего не понимая. Она не в состоянии понять его черствость и безразличие.

— Неужели ты думаешь, что мне легко далось это решение? Ведь я лишила своего сына отца и знала, что когда-нибудь мне придется ответить ему, кто его отец. — Она с трудом перевела дух. — Я мучилась от вины целых семь лет. Каждый день.

— Ну, это занятие для женщин, — сказал Люк. — Полагаю, что сейчас чувство вины настолько тебе переполнило, что ты решила поделиться со мной радостным известием.

Она удручающе покачала головой.

— Как ты можешь так к этому относиться? Ты просто не представляешь, насколько трудно мне было прийти сюда сегодня. — Он оказался еще более бесчувственным, чем она думала. А она считает себя виноватой! Да ей надо гордиться, что она оберегла сына от этого человека. Но сейчас, к несчастью, ей необходима его помощь. — Что мне сделать, чтобы доказать тебе, что я говорю правду?

Люк повернулся к двери.

— Покажи мне его, чтобы я убедился.

— Ты серьезно думаешь, что я потащила шестилетнего ребенка в Бразилию, чтобы показать его человеку, который понятия не имеет о своем отцовстве? Люк, нам надо будет вместе подумать, как сказать об этом мальчику.

Он с иронией смотрел на нее.

— Видишь ли, проблема в том, что я не принимаю совместных решений. Никогда не принимал и впредь не собираюсь. Я все решаю сам, meu amorzinho. Но в данном случае это не имеет ни малейшего значения, так как мы оба знаем, что этот так называемый твой сын — о, прости, мне надлежало сказать: «наш» сын — плод твоего алчного воображения. Поэтому-то ты и не можешь его показать. Если только не наняла кого-нибудь на эту роль. Я прав?

Кимберли опешила. Он законченный мерзавец! Он похож на ее отца, а уж она-то хорошо знает, что значит расти рядом с таким родителем. Она была права, оберегая своего ребенка от Люка, и, не случись сейчас беды, она навсегда вычеркнула бы его из жизни сына. Но он должен ей помочь! Он должен нести хоть какую-то родительскую ответственность, как бы ему это ни претило.

Но пока что Люк даже не верит в существование сына и считает ее алчной авантюристкой.

Она опустилась в кресло.

— Почему ты такого низкого мнения обо мне?

— Что ж, объясню. — Он покровительственно улыбнулся, словно имел дело с полной дурой. — Стоит вспомнить сумму денег, потраченную тобой после нашего разрыва. А теперь ты докатилась до того, что просишь у меня денег на содержание. Согласись, твои действия далеки от святости.

Господи, о чем он? Он все извращает.

— Я не прошу меня содержать. И я в состоянии обеспечить сына. Я воспользовалась твоими деньгами, потому что была беременна и совсем одна. Мне негде было жить, и на твои деньги я купила маленькую квартиру. И еще я купила все необходимое для ребенка: кроватку, коляску, пеленки, памперсы. Я не тратила деньги на себя. Я понимала, что юридически это именуется кражей, но что мне оставалось? Если бы я привлекла тебя к ответственности, то тебе пришлось бы заплатить намного больше на содержание Рио.

— Рио? — удивился Люк.