Каждый отклик ее тела был ему знаком. В горле у него возник удовлетворенный клекот, когда он окунулся в уже изведанное однажды блаженство.

Катье оторвалась от его губ.

– Нет! – задыхаясь, прошептала она.

– Да, – сказал он и подкрепил свою уверенность поцелуем.

Ее ноги болтались над полом. Он позволил ее телу чуть соскользнуть вниз, так что их бедра соприкоснулись, и пригвоздил ее к стене своей набухшей плотью.

– О Боже! – крикнула Катье, ощутив сквозь юбки его силу. Глаза сами собой закрылись, и, опираясь о стену, она потерлась об него бедрами. – О Боже! Да!

Он впился губами в ее шею. Руки срывали платье, язык скользил по грудям, вздымающимся над жестким корсетом. Он вытащил их из заточения; пальцы его ласкали, тянули, пощипывали нежно-розовые соски.

Катье застонала, выгнула спину.

– О Боже, Боже мой! – Она гладила обнаженную грудь, упиваясь жаром вынутой из горнила стали.

Для поддержки она ухватилась за его плечи, все неистовее извиваясь под ним.

– Господи Иисусе! – выдохнул Бекет, и его руки скользнули под юбки, поднимая их.

Она опять блаженно застонала и обняла ногами его бедра.

В крови его бушевал огонь. Он дрожащими пальцами расстегнул бриджи, стиснул ее бедра и приподнял их повыше.

– О, да, да! – простонала она, сцепив ноги у него на поясе и коснувшись своей мягкой и влажной плотью его фаллоса.

От этого прикосновения он тоже мучительно застонал и почувствовал, как она открывается для него. Тогда, поддерживая снизу и не нарушая ритма ее движений, он вонзился в нее.

– А-а-ах! – выдохнула она, страстно желая еще глубже сесть на кол, сулящий ей блаженство.

Все ее тело напряглось в предвкушении этого блаженства. Входя в нее, он призывал на помощь все самообладание, чтобы не сделать ей больно.

– Бекет, о Бекет, хочу тебя! Всего... О, да, да, еще... Мощным рывком он заполнил ее всю, и слова Катье растворились в стоне. Он снова и снова впивался в нее, едва не теряя сознание от сладостных ощущений. Она стонала и все крепче сжимала его ногами. Так близко, близко. Он бомбил ее своей плотью.

– Боже, Боже... – Она поднялась на гребень волны. – Ах, ах... Бекет!

Ее экстаз подтолкнул его к краю пропасти. Он погрузился напоследок в ее нежную глубину и застыл в полном слиянии с нею.

– Катье! – простонал он, и его тело охватили судороги освобождения.

Они долго не отрывались от стены. В голове у обоих была звенящая пустота.

– Сильфида, – пробормотал Бекет, целуя ее в шею. Катье медленно приходила в сознание, вся дрожа от избытка, чувств. Какое греховное удовольствие – ощущать его тяжесть на своем обнаженном теле и стальную бархатистость его плоти внутри. Он провел ладонями по ее ногам, чтобы опустить их на пол.

– Нет, – прошептала она, – не уходи.

С тихим смехом он чмокнул ее в ложбинку за ухом, медленно скользнул руками по бедрам.

– Моя сильфида...

Она не открывала глаз. Ей казалось, что так она сможет навечно удержать в памяти свои ощущения. Погладила его спину, давая пальцам запомнить могучую силу его мышц.

– Ты вошла в меня, как болезнь, – сказал он, прикасаясь губами к ее щеке, виску, лбу.

– Бекет... – Она увидела свое отражение в синих, уже не затуманенных глазах. – Наверно, я распутница, но мне хочется остаться вот так навсегда. – Она коснулась языком его высокой скулы.