«Я попрошу, чтобы он больше не следил за мной. Он не должен знать, что имеет власть надо мной, которая крепко связывает меня, иначе все будет потеряно. Я принцесса Тары, дочь величайшего короля, который когда-либо правил Ирландией».

Она открыла глаза, повернула голову и встретилась с Олафом взглядом. Он стоял около закрытого окна, выходящего во внутренний двор. Он был полностью одет, выглядел великолепно в малиновом и черном и казался поистине высокомерным в такой позе. Его плащ с золотой брошью колыхался слегка на его спокойных широких плечах.

Она вдруг почувствовала себя неловко, так как ее волосы были растрепаны и спутаны, а пальцы ее ног виднелись из-под прозрачного белого льняного платья, которое кто-то надел на нее.

Она села, устало глядя на него, пряча свои ноги под платьем. Эрин не любила его холодный бесстрастный взгляд. В те моменты, когда Волк был абсолютно спокоен и хладнокровен, он казался наиболее беспощадным. Когда он говорил тихо, в его словах слышалась опасность.

Прошло так много времени с тех пор, как она тайком уехала из Дублина. Она опять смотрела в лицо незнакомца, все еще незнакомца, которого знала так хорошо.

— Итак, — сказал он мягко, — ты проснулась. И ты выглядишь отдохнувшей.

Он отвернулся от окна, скрестив руки на груди и упершись ногой о скамейку.

— Мы можем поговорить.

— Поговорить? Теперь, мой лорд? — она печально усмехнулась. — Ты не желаешь слушать меня. Мне нечего тебе сказать.

— Мне казалось, что теперь ты что-нибудь осознала.

Она решила отражать его выпады, оставаясь сдержанной и спокойной, соперничая с ним в холодности и не замечая содроганий своего сердца.

— Я пыталась все тебе объяснить. Ты не счел нужным выслушать меня и определил наказание, не подумав о справедливости и законности. Ты приговорил меня, и я никогда не забуду… как ты заковал меня и безжалостно тащил по дороге, так же как и я тебя в тот день около Карлингфордского озера.

— Как жестоко я с тобой обошелся, леди? Я уверен, что ты ничего не почувствовала. Я следил, чтобы ты не пострадала серьезно. Просто тебе преподали урок справедливости и покорности.

— Урок! Ты не имеешь права…

— У меня есть все права! Я получил эти права, когда женился на тебе!

Разочарование внутри нее перерастало в бешенство. Как страстно она желала ударить его, выколотить наглость и презрение из его гранитного тела… И, кроме того, ей хотелось прикоснуться к нему, почувствовать, как напрягаются его мускулы под ее пальцами, прислониться к его шее, вдыхая чистый мужской запах.

Ее пальцы сжались, и она зашептала язвительно:

— Ты идиот, король дураков! Тебя называют мудрым и милосердным — а ты даже не хочешь узнать правду. Если ты не слушаешь меня, викинг, пораскинь своими мозгами! Что, если бы я хотела твоей смерти, дорогой муж! Я бы нашла другой способ и не стала бы рисковать жизнью моих братьев, отца и кузена!

Его брови слегка приподнялись. Кроме этого, он не выказал своим видом, верит он ей или нет.

— Эрин, ты знала, что мы разделились с твоим отцом.

— Да, я знаю это теперь, потому что ты сказал мне.

— Ты просишь поверить, что просто ошиблась и приняла бандитов за ирландцев из Мита?

— Да.

Он продолжал смотреть на нее, и Эрин почувствовала, что должна сказать еще.

— Они и были ирландцы, ты видел. Я думала, что бандиты — это датчане или скандинавы.

— Наконец-то ты сказала то, во что я могу поверить: ты была уверена, что все разбойники в большинстве своем викинги. Однако, Эрин, я тебе скажу следующее: ты говоришь, что встретилась с ирландцами. Это не так! Мертвецы, лежавшие на скалах и на берегу, были по большей части викингами, а не ирландцами.