|
— А, вот ты где! — раздался голос, и на тропинке, как черт из табакерки, возник полицай. — Господин капитан страшно недоволен. — Да… здесь… — неопределенно ответил Бараско, делая знак рукой Косте. Но и без этого Костя сообразил и спрятался за толстым стволом березы. — Ну пойдем, милок, — вздохнул полицай. — Господин капитан приказал доставить тебя живым или мертвым. Только без глупостей. А то смотри — как жахну! — предупредил он. Положение осложнялось еще и тем, что винтовка у Бараско висела на плече, а в руках полицая держал пулемет-пистолет МР-40. И Бараско знал, что делает пуля калибра девять миллиметров, попадая в грудь человеку. Поэтому он сказал: — Ты что, Степан? Я же свой. Петра помнишь? Вот ищу вас. Куда же я без своих? Пускай меня Зона сожрет, если вру! — Знаем, знаем… — словно бы равнодушно заметил полицай. — Я давно заметил, что ты, как волк, в сторону глядишь. Ручками-то… ручками-то… не дергай! — Да я не дергаю, окстись, Степан! — Ну и не дергай! — Да не дергаю! — Кинь на землю винтовку-то! Кинь! А Костя все никак не мог нащупать рукоять взвода затвора. По привычке он искал ее справа, как у АКМ, а она была слева. Он клацнул затвором как раз в тот момент, когда Бараско вроде бы в растерянности уронил на тропинку СВТ-40. Костя выскочил из-за березы и с криком: — Умри, сволочь! — дал очередь поперек тропинки, на которой стоял полицай. Он ждал, что полицай упадет, а тот все не падал и не падал, да к тому же приподнял ствол МР-40… Не разбирая дороги, они неслись лесом. — Ты чего так долго?! — укорял Костю Бараско. — Я уж решил, что мне конец — получу пулю от эсэсовца. — Выходит, ты изменил свою судьбу? — Выходит, — согласился Бараско и от удивления так резко остановился, что Костя наступил ему на ногу. — Только едва в штаны не наложил. Слушай, а ведь это дело надо обмыть! — Где? — удивился Костя, оглядываясь на заросли молодых елок. Он вспомнил, что не ел со вчерашнего дня, и в животе заурчало. — Ну не здесь, конечно, — таинственно сказал Бараско. — А есть у меня одно местечко. Так, где наша труба? — Он взглянул поверх деревьев, ища главный ориентир Зоны — уцелевшую трубу теплостанции. — Значит, нам сюда! — и ткнул пальцем в чащу. Через десять минут они ступили на хорошо протоптанную тропинку, которая привела их к широкому, как зев, люку, у которого, сидя на корточках, курил косяк бородатый сталкер в папахе черного цвета. Он мечтательно смотрел на небо в просвет сосновых вершин и сосредоточенно выдыхал дым из ноздрей. Косяк он держал легко и изящно, так держат секретарши сигарету в дорогих телестудиях. На коленях у него лежал АКМ. — Что нового, Джангер? — спросил Бараско. — Сижу курю, — невозмутимо ответил Джангер. — Друга жду. — В Зону идете? — А куда еще? Деньги всем нужны. — Это ты на прошлой неделе на Кровавом болоте «куни-кори» взял? Говорят, самого «дантая» обманул? Как потом объяснил Бараско, «куни-кори» — это очень слабый антигравитатор, скорее игрушка, чем серьезный хабар. А «дантая» — охранник, биологический объект с полевыми свойствами. Обмануть его трудно, но можно. — Было дело, — выдохнул сизый дым Джангер. — Но и ты ведь не пустой идешь? — опытным взглядом определил он. — Сидорович здесь? — ушел от ответа Бараско. — Здесь, а где ему еще быть? Сидит Иван Каземирович, как паук в банке. А-ха-ха-ха!!! Костя разглядел на груди у Джангера страшный талисман — гуттаперчевую кисть левой руки с большими желтыми ногтями, и понял, почему Джангер так изящно курит. |
