— Да, я тебе это объяснил. Какая судьба открывалась перед тобой, когда я вмешался в нее на рынке рабов в Мекке? Ты только частично принадлежишь Востоку. Видно, ты забыла, как ты съеживалась под завистливыми взглядами других рабынь: арабок, черкешенок, грузинок, нубиек, пытаясь скрыть под покрывалом свою красоту. Ты забыла, от чего я тебя спас?

— А зачем? — воскликнула Мёска горько. — Чтобы использовать как приманку и бить меня, если я терплю неудачу!

Фо Хи стоял неподвижно и рассматривал ее; медленно в ней стал расти ужас, и она начала отступать от него шаг за шагом. Он не сделал попытки ее преследовать, но не спускал с нее глаз. Затем он поднял кнут, сломал его о колено и бросил обломки на пол. Она жалобно протянула к нему руки.

— О! Что вы собираетесь со мной сделать! — воскликнула она. — Позвольте мне уйти! Позвольте мне уйти! Я не могу быть больше вам полезной. Верните мне мою жизнь и позвольте мне уйти и скрыться от всех, от всех.. от мира…

Она умолкла, и ее отчаянное рыдание стихло. Фо Хи стоял молча и неподвижно и не спускал с нее глаз.

— О! — простонала она и опустилась на диван, — почему вы так на меня смотрите?

— Потому, — раздался металлический голос — несколько мягче, чем обычно, — что ты красива редкой, божественной красотой. Великий орден имеет много прелестных женщин, так как использует их как мощное оружие, но ни одна из них не сравнится с тобой, Мёска. Я сделаю твою жизнь восхитительной!

— А! Что вы имеете под этим в виду! — прошептала она испуганно.

— Не одевал ли я тебя в наряды принцессы, — продолжал Фо Хи. — Сегодня вечером по моему настоятельному требованию ты надела очаровательный национальный костюм, в котором мне приятно тебя видеть. Но есть ли еще какая-нибудь женщина в Париже, Лондоне или Нью-Йорке, которая имела бы такие платья, такие драгоценности, такие апартаменты, как у тебя? Возможно, что те специфические обязанности, выполнения которых я от тебя требую, эта отвратительная маскировка, к которой ты иногда вынуждена прибегать, вызывают у тебя отвращение…

Ее сердце бешено билось, она не знала, чего ей ожидать от такого поворота в разговоре, но догадывалась, что это предвещает только ужас. Мёска вся сжалась и повернула голову в сторону.

— Сегодня вечером настал наконец час, чтобы сломать кнут. Сегодня вечером во мне умер хозяин. Покров властной мудрости упал с меня, и я предлагаю себя в рабство своей рабыне!

— Вы устраиваете мне какую-то ловушку! — прошептала она.

Но Фо Хи, не обращая внимание на ее слова, продолжал говорить восхищенным голосом:

— Ты знаешь, что в Китае жена — рабыня своего мужа. Я уже сказал, что отношения господина и рабыни между нами закончены. Я предлагаю тебе дружбу, что означает абсолютную свободу и полное взаимопонимание. Половина всего, что я имею, и мира, который скоро будет моим, — они твои. Я предлагаю тебе трон, покоящийся на семи горах вселенной. Взгляни мне в глаза и прочти правду.

Сидя на диване, она вжималась все глубже.

— Нет, нет! Я боюсь!

Фо Хи подошел к ней ближе, и унизительный страх лишил ее сил. Ей показалось, что она не может двинуть ни ногой, ни рукой, а язык прилип к нёбу.

— Не бойся меня больше, Мёска, — сказал Фо Хи. — Теперь я буду дарить тебе только радость. Человек, который знает пятый секрет Рач Чурана, который умеет контролировать свою волю, владеет абсолютной силой и совершенством. Ты знаешь, что тот, кто попал в мой дом, подчиняется моей воле.

Его спокойствие было ужасным, а его взгляд через зеленое покрывало обжигал. Фо Хи понизил голос:

— Но есть, Мёска, одна очень хрупкая вещь, которой даже очень опытным людям трудно добиться.