Когда же она рассказала про «желтую смерть», выражение их лиц изменилось. В глазах женщины мелькнул ужас. Но они ее не прервали, и Кадия торопливо изложила, что произошло в комнате с резными стенами.

– Вот так я попала сюда, – завершила она свое повествование.

Ламарил отнял руку от пояса и протянул к Кадии – вернее, к мечу. Прозвучала трель, которую она слышала раньше. Огромный золотой цветок всколыхнулся. С его лепестков слетело облачко радужных пылинок. Они, кружась, опустились на рукоять ее меча, засверкав по краям век всех глаз.

– Он был красным… свет, который встретил зараженного, – красным.

Хотя слова эти не содержали вопроса, Кадия ответила женщине:

– Словно пламя костра, которое обволокло его… и втянуло внутрь. Но я прикасалась к другим местам. Он (она приподняла меч) выбирал их для меня.

– В убежище Варма, – сказал Ламарил,. – один из спящих… пробудился?

– Я никаких спящих не знаю, – ответила Кадия, подумав, что вопрос был обращен к ней. – Хасситти говорили, что Сила, которую призвал Орогастус, могла нарушить равновесие и высвободить какое‑то Зло до того, как тройной талисман уничтожил самого Орогастуса. Я владела небольшой Силой, но в подобных вещах я осведомлена плохо. Я не понимаю их, хотя с рождения была выбрана Виной для служения моему народу.

Возможно, он ее не слушал, а просто рассуждал вслух.

– У Варма есть Сила, и большая, как мы убедились, когда столкнулись с ним прежде. Королевская дочь! – Вот теперь он обратился прямо к Кадии: – По твоим словам, что‑то послало тебя, влекло и привело к Тому, Что Пребывает Вечно. – Он взглянул на цветок. – Он принял тебя, далее сомневаться нельзя.

Кадия вздохнула с облегчением. И вновь вспомнила трех оддлингов, которые не последовали за ней сюда. Остались ли они в святилище, охраняемом скритеками, или перенеслись куда‑то еще? Как мало осведомлена она в магических знаниях! Джеган, Салин и Смайл разделяли с ней ее поиски, и она не может бросить их, обречь на смерть!

Девушка смело спросила:

– Те, что пришли со мной, – они все еще остаются там? Или их захватили и куда‑нибудь утащили? Они – мои спутники, и я обязана защищать их.

Женщина покачала головой.

– Войти сюда с тобой им дано не было. Тебе вход открылся только потому, что с тобой дар Ялтана, – она указала на меч. – Они остались там.

– Джеган не успокоится! Он будет искать путь сюда, и, возможно, его схватят скритеки. Если ваши Врата открылись, чтобы впустить меня, они, конечно, откроются снова, чтобы я вернулась к моим спутникам. Чудовища, за которым я шла, тут нет, а ведь ищу я его!

Теперь головой покачал Ламарил.

– Королевская дочь, Врата, мы можем открыть, лишь когда на это согласятся все и соединят свои усилия. Они останутся до тех пор запертыми.

Кадия не сомневалась, что он сказал правду. Благоговение – и страх, рожденный этим благоговением, – которое охватило ее при виде их, возрастало, хотя и чуть поугасло, пока она рассказывала свою историю. Так пути назад нет? Она ощущала жар амулета, вибрацию Силы в мече. Она еще не была готова смириться с тем, что должна остаться тут.

Однако она последовала за ними, когда они прошли в глубину зала. Ее промокшие сапоги громко чмокали по узорчатому полу, и Кадия вдруг сообразила, как жалко должна она выглядеть в этой обители света, порядка и красоты. Грязная, потрескавшаяся кольчуга из раковин, помятый шлем, из‑под которого выбиваются спутанные пряди волос, – и эта нелепая фигура объявляет себя противником древнего Зла! Кадия больно закусила губу и постаралась идти в ногу с этими тремя, хотя они были выше ее и ступали изящно и быстро.