Она знает о вас, подлецах, все.
— О подлецах?
— Лживых, коварных, вероломных…
Ангус вздохнул:
— Ясно. Так скажи мне, что случилось с Джеймсом, если, конечно, ты сможешь отвлечься от перечисления моих недостатков.
— Это будет трудно, но, с другой стороны, у меня были годы, целые годы, чтобы подумать о твоих недостатках.
— Для этого потребовалось бы шесть лет, а меня не было только четыре.
— Шесть?
— Год, и еще год, и еще… — Он замолчал, когда она вывернулась в седле, чтобы посмотреть на него. — Прости. Ты собиралась рассказать мне о Харкорте и его жене. Об этой сладкой парочке я ничего не знаю.
— Кроме того, что она его убила.
— Да, это я знаю. Но почему она его убила?
Эдилин повернулась и пристально посмотрела на него.
— О, верно. Туда ему и дорога. Боюсь, что я должен с ней согласиться. И где она сейчас?
— С Шеймасом.
— С?.. — На лице Ангуса отразился ужас. — Ты оставила эту испуганную женщину с Шеймасом?
— Пруденс застрелила Джеймса и начала его пинать, а Шеймас оказался единственным, кто смог ее удержать. Впрочем, я думаю, что ты знаешь о ее размерах и формах, если столько времени провел с ней в постели.
— И выжил, чтобы об этом рассказать, — еле слышно проговорил Ангус.
— Что?
— Ничего. Я думаю, как избавиться от тела. Куда она попала?
— Она попала ему в голову. Аккурат между глаз. Отличное попадание!
— Я рад, что она не стреляла в меня, — пробормотал Ангус.
— Значит, ты считаешь, что она стреляет лучше меня?
— Нет, дорогая. Я бы никогда так не подумал. Эдилин, почему ты оставила эту бедную, обезумевшую от горя женщину с негодяем Шеймасом?
— По-моему, ты единственный, кто считает Шеймаса негодяем. С чего бы это? Он частенько поколачивал тебя, когда вы были детьми?
Она была слишком близка к истине, и по этой причине он оставил ее вопрос без ответа.
Глава 25
Открыв дверь, они услышали смех. В сложившихся обстоятельствах этот звук был неуместным и даже неприличным, и Ангус вопросительно посмотрел на Эдилин.
Эдилин пожала плечами:
— Я думаю, это любовь. Кажется, она повсюду. Словно болезнь, которую я не могу подхватить.
Ангус хмыкнул и вошел в комнату, где всего три недели назад Эдилин чуть было не пристрелила его. Когда она направилась в сторону кухни, откуда доносился смех. Ангус схватил ее за руку.
— Я не хочу… видеть его снова.
— Если ты хочешь, чтобы я помог, тебе придется остаться со мной.
— С чего бы?
— Если Джеймс Харкорт мертв, то я намерен сделать все, чтобы ты простила меня за все то зло, которое я когда-либо тебе причинил.
От его слов у нее чуть было не перехватило дыхание, но она скорее бы умерла, чем призналась ему в этом.
— Я никогда тебя не прощу, — сказала она.
Ангус улыбнулся:
— Забавно, что твои губы говорят одно, а глаза — совсем другое.
Он затащил ее в гостиную.
На полу лежал Джеймс Харкорт, и во лбу у него зияла дыра от пули. Под голову ему подстелили большую, пропитанную воском холстину.
— Должно быть, Харриет застелила пол, — ласково улыбнулась Эдилин. — Я пожаловалась на то, что он испортит пол, и она приняла меры.
— Я думаю, можно было проявить хоть немного уважения к покойному, — заметил Ангус, глядя на покойника сверху вниз.
— Только не к этому покойному. Ты, наверное, знаешь о том, что Джеймс шантажировал Харриет?
— Мне сообщили об этом совсем недавно. |