— Тогда зачем вы вообще решили туда ехать?

Ангус едва сдерживался, чтобы не наорать на нее. Он все еще сидел на краю постели, и все, что ему надо было сделать, чтобы мгновенно уснуть, — это опрокинуться на спину и закрыть глаза.

Но он заставил себя подняться на ноги.

— Я думаю… — начал он, но замолчал, потому что у него из-за пазухи выпала одна из листовок, которые он сорвал со стены.

Эдилин подняла выпавший листок и посмотрела на него.

— Это ваш портрет, который я нарисовала по памяти. По-моему, мне хорошо удалось передать сходство, вам не кажется?

Поскольку он смотрел на нее во все глаза и молчал, она вновь взглянула на листовку и только тогда поняла, что это такое.

— Это серьезно, — прошептала она. — Вам надо уезжать отсюда. Вам необходимо уехать из Шотландии.

— Я могу отправиться в Эдинбург или в горы. Я могу…

— Нет, не можете, — сказала она и подошла к нему вплотную. — Вы не знаете моего дядю так, как знаю его я.

— Я знаю его намного дольше, чем вы.

— Дело тут не во времени, дело в том, насколько хорошо вы его знаете. — Она почти кричала. — Вам нельзя тут оставаться! Мой дядя вас найдет.

— Со мной все будет в порядке, — улыбнулся он.

Ему так сильно захотелось к ней прикоснуться, что защемило в груди.

У них за спиной застонал Джеймс, и Ангус потянулся за подсвечником.

Глава 9

— Только посмейте! — сказала она, затем подошла к тумбочке возле кровати, взяла пузырек с опийной настойкой и вылила ее в стакан с водой. — Подержите Джеймса, пока я волью ему это в рот.

— Так вы все же не выпили настойку, как он вам велел?

— Нет. Мне не нравится это зелье. У меня от него голова кружится. Ну, Джеймс, дорогой, выпей вина. Ну вот, молодец, хороший мальчик.

— Вы его простили? — в недоумении спросил Ангус.

— Если вы снова начнете надо мной смеяться, я не помогу вам убежать.

— Вы мне… поможете? — спросил он.

— Да, — сказала она, распрямляясь. Рука Джеймса, которой он пытался ее обнять, упала на пол. — Надеюсь, что он сломал себе запястье, — пробормотала она. — Пока вы тут сидели, развалившись, и пялились на мою ногу, я придумала план.

— Сидел, развалившись? Пялился? — переспросил Ангус, опуская голову Джеймса на пол. — Вы говорите не так, как должна говорить леди.

— За последние месяцы со мной приключилось много всего такого, что заставило меня забыть о том, что я леди. Впрочем, возможно, я ею никогда и не была. Если бы я была настоящей леди, я бы не позволила вам находиться в моей комнате, когда на мне надета одна ночная рубашка.

— Это верно, но мне нравится ваша рубашка.

— Вам и его жена тоже понравилась, и если вы ко мне приблизитесь, я завизжу.

— За эту ночь мне уже второй раз приходится слышать это от женщины.

Эдилин сердито повернулась к нему спиной и сложила руки на груди.

— Ладно, — сказал Ангус, но, как ни старался, смешинка все равно звучала в его голосе. — Я прошу прощения. Пожалуйста, простите меня. Так что вы там хотите мне сказать? Что у вас за план?

Повернувшись, Эдилин посмотрела сначала на Джеймса, потом на Ангуса.

— Я знаю, что мы сейчас сделаем.

— Мы ничего делать не будем. Вы сядете на тот корабль и поплывете в Америку, а там вы…

— Вы станете моим мужем.

— Что?!

— Мы скажем, что вы брат Джеймса.