Но горячая вода и запах фрезии от благовоний несколько расслабили меня.

– Мама, она сама голову не промоет.

– Ты же не ожидаешь, детка, что это буду делать я?

– Ну, тогда подвинься. Если ты еще не заметила, барон Мардон строгий начальник. Мне не хотелось бы его сердить!

– Это тебе он начальник! А мне – жених!

– Мама, мне очень-очень жаль, но ты – редкостная дура. Он не барон и не Мардон, ты что, не понимаешь? И, вполне возможно, давно и счастливо женат. А если и нет, то уж не ты будешь его супругой. Отойди, я хочу вымыть ей голову.

Синтия фыркнула… Она явно не поверила словам Люции. Просто поражает, как можно быть такой самовлюбленной идиоткой. Всю жизнь плясать на одних граблях. Но она отошла вглубь ванной комнаты и устроилась в удобном кресле возле очаровательной ширмы. Думаю, за ширмой скрыты нормальные «удобства».

Люция накинула на себя один из висящих на вешалке махровых халатов, расстегнула и подвернула манжеты платья и, повернувшись спиной к маман, мгновенно выдернула из прически две розовых жемчужины. Легко отломила шпильки и бросила их в воду. Сами жемчужины намочила под струей, сняла с них тонкую прозрачную плёнку и впихнула мне в рот.

– Не глотай и не раскусывай!

– Что-что? Я не расслышала… Вода шумит, я тебя плохо слышу… – Синтия поленилась даже встать и подойти, так и спросила с места.

– Ничего мама, я просто выругалась – вода брызнула в лицо.

– Леди не ругаются, Люция… Ах, как тебя испортило замужество!

После этого Люция, напевая какой-то модный мотивчик, налила в горсточку шампунь и начала довольно ловко мыть мне голову.

Глава 86

Больше поговорить с Люцией я не смогла. Синтия не отходила от нас. Мне принесли чистое белье и одежду. Накрыли стол. Самым сложным было аккуратно и медленно есть, хотя мне хотелось схватить кусок мяса руками и вгрызться в него. Но у меня за щеками были эти чертовы розовые жемчужины. Я не понимала, что это, что с ними делать, они мешали нормально поесть и я боялась разговаривать – вдруг выпадут. Я боялась раздавить, когда ела. Почему Люция не сказала, что с ними делать? А главное – когда делать?

Мы втроем молча сидели в комнате. Синтия читала дамский роман, Люция, как ни странно – вязала какой-то лоскут. Вот уж не замечала прежде за ней такой страсти к ручной работе.

Грея я больше не видела до вечера, до того самого момента, как лакеи вошли в комнату и сообщили, что господин барон ждет нас.

Господин барон ждал на с не один. В кабинете, за письменным столом сидел невзрачный мужчина. Бывает такой типаж людей, которых забываешь сразу, как он выходит из комнаты. И даже не сможешь сказать, блондин он или брюнет, потому что он что-то среднее. Во всем. И в росте, и в цвете волос и, даже, в возрасте. Я решительно не могла определить сколько лет этому господину в сюртуке. Такой может быть и лакеем, и маркизом.

– Присаживайтесь, герцогиня. А вы, барон, подождите нас за дверью.

Барон поклонился и вышел. На ходу бросил:

– Присмотри за ней!

Люция встала у меня за спиной. Синтию в комнату вообще не пустили.

– Я уверен, герцогиня, что два умных человека всегда смогут договориться. Слышал, что вы очень любите своего мужа. Вы ведь хотите, чтобы он остался жив? – даже голос у него без особенностей. Как десятки других людей.

Опасаясь, что чертовы жемчужины выпадут я старалась говорить максимально короткими фразами.

– Вы кто?

– Ах, герцогиня, стоит ли вдаваться в такие подробности? Обращайтесь ко мне, ну, например, господин Три.