— Думаю, криминалисты нам помогут, — заметил третий полицейский. — Я поговорю с ними. И вообще, для подобных дел потребуются совсем другие стволы. Только вот не знаю, как быть с Дудвой — показания против него уже запротоколированы.

— Я укроюсь пока… не скажу где. Приходи через недельку к мосту через Нативный ручей часикам к шести утра — там и поговорим, сидя с удочками на берегу, — ответил корчмарь

Мужчины разошлись, едва Даша дала им понять, что более никого не задерживает. А сама она устроилась под развесистой ёлкой на толстом слое опавшей хвои — поблизости ни души, а усталость взяла своё — не так-то просто быть энергичной и стремительной. Опять же синяки побаливали, да и общее чувство помятости так и не прошло. К тому же, обещанное подкрепление с Прерии должно быть уже где-то на подходе — как раз минуло около четырёх часов с момента её появления на Эдеме. Точно — на тактический шлем пришёл запрос с орбиты.

Включила передающие устройства и дала команду на соединение.

— Пузикова докладывает, — ответила она борту. — Подавшие сигнал с просьбой о помощи — эвакуированы. С моей стороны никаких просьб нет. Готова прервать связь.

— Принято, — ответили с орбиты. — Отбой.

Теперь, действительно, всё. Скрутила фигу и оказалась на веранде своего дома. Распахнула дверцу стенного шкафчика и, покряхтывая, принялась разоблачаться.

— Тебя что, в шаровой мельнице крутили? — Ками, сидевшая за столом с книжкой, буквально подпрыгнула со стула.

— Упс! То есть — ух ты! — воскликнула Камилла, отрываясь от нот.

Через полминуты, разглядев синяки и ссадины на теле Даши, сёстры устроили ей омовение в ванной, одновременно вызвав скорую.

Карина Андреевна — здешняя докторша, которую и в глаза и за глаза звали Рыжей — только руками всплеснула, посмотрев на пациентку: — что за конь по тебе топтался, Дашенька? А ну! — обернулась она в сторону мегакота-санитара, — носилки сюда!

Потом были разные рентгены, вонючие мази, встревоженные отец с мачехой и обязательная корзинка апельсинов на прикроватной тумбочке — кости оказались целыми, но вот мягкие ткани заметно пострадали. К счастью, внутренние органы повреждены не были.

Проснулась Даша ночью по самому прозаическому поводу. Сидевшая рядом мохнатая Липонька мигом смоталась за санитаркой. Тёплая и мягкая, пахнущая свежей хурмой тётя Глаша усадила девочку на горшок — ну прям, словно в ясельках. Потом переложила обратно в кровать, поправив подушку и подоткнув одеяло. А вот дальше сон не приходил — лежала, закрыв глаза и думала о странных отношениях между людьми, живущими на Эдеме. И о том, что не поставила своего начальника в известность о выполнении задания.

Вскоре рассвело, Липонька ушла, но вместо неё пришла Оли со своей гитарой. Она помогла Даше позавтракать. Йода и верные джедаи сидели на стеклянном шкафчике и ничего не делали. А потом начался обход.

— Нет-нет, Ливи, ты нам нисколько не мешаешь, — сухонький доктор замахал руками на «постороннюю». — Только не играй пока.

Медсестры поворачивали пациентку, снимая с неё компрессы. Врач бормотал что-то в диктофон на своём специальном языке — непохоже, что он был доволен. Однако, вскоре после его ухода больная встала и, опираясь на плечо сестры, сделала несколько шагов. Потом были физиопроцедуры и визит невропатолога с неизменным молоточком.

Ужинала Даша уже сидя. Боль ушла, но тело ещё плохо слушалось. Вечером через открытое окно в палату просунул свои усищи Юморист. Похоже — за неё сильно тревожились. На следующий день доктор с озабоченным видом сказал Юмористу, что он уже большой кузнечик и велел Йоде пройтись по палатам, причесать пациенток и персонал.