— А вы, дорогой мой, меньше обращайте внимание на слухи! — повысил голос хозяин особняка. — Деловые люди, такие как мы с вами, должны жить фактами, а не досужими разговорами!

— Разговоры — это тоже большая реальная сила… А впрочем, вы правы, — собеседник хозяина сдержанно улыбнулся.

Мужчины неторопливо поднялись по лестнице. Охранник посторонился, подобострастно вытянувшись. Костоломов, проходя мимо, что-то ему негромко приказал. Затем вместе со своим гостем прошел по коридору второго этажа, остановился перед массивной дверью кабинета, взглянул на часы и достал из жилетного кармана ключ.

— Сейчас сигнализация будет отключена, — пояснил он и открыл дверь.

Просторный кабинет Костоломова даже в этот поздний час казался наполненным светом. Этот эффект создавала золотистая, как бы светящаяся изнутри мебель из карельской березы. Книжные шкафы с ровными рядами золоченых переплетов из телячьей кожи, массивные рамы картин, письменный стол размером с летное поле небольшого аэродрома, несколько горок и витрин с коллекционными редкостями — все было сделано из теплого, как будто живого золотисто-розового дерева.

Костоломов, не задерживаясь на пороге, прошел к одной из витрин и указал на нее рукой:

— Вот, она здесь, среди самых ценных экспонатов моей коллекции!

Под стеклянной крышкой витрины, на темно-малиновом бархате, свободно разместилось всего несколько небольших предметов: две золотые монеты, заколка необычной формы, три удивительно красивые табакерки, усыпанные драгоценными камнями, и в самом центре — небольшая бело-розовая камея в золотом обрамлении с изображением нежного женского лица.

Гость Костоломова склонился над витриной и вполголоса проговорил:

— О, статир Александра Македонского… золотой динарий Веспасиана.., какая интересная заколка! Неужели это…

— Да, это средневековая фибула, застежка для плаща эпохи Карла Великого, — с небрежной гордостью ответил хозяин. — А вот и она, моя гордость! — Он поднял крышку витрины и осторожно достал оттуда камею.

— Она бесподобна! — прошептал гость, когда украшение легло на его ладонь. — В жизни не видел ничего более прекрасного!

— Греция, четвертый век до нашей эры, со скромной улыбкой произнес Костоломов. Принадлежала самому Лоренцо Медичи.., по крайней мере, так мне говорили специалисты.

— Они не ошибались… Почему же вы решили продать такую красоту?

— Сами знаете, — Костоломов поморщился. — Для деловых людей настали тяжелые времена.., мне предъявили такие налоговые претензии, что осталось только два выхода или лишиться контрольного пакета в моем основном предприятии, или продать эту камею.

Несмотря на то что я очень к ней привязан, мне придется пойти на этот шаг. Так что теперь слово за вами.

— Я хотел бы услышать вашу цену.

— Ну вы же понимаете, какая это огромная редкость! — Костоломов склонил голову набок и нервно потер руки.

— Ну говорите же!

— Кроме всего прочего, это прекрасное вложение капитала. Она будет только расти в цене…

— И все-таки?

— Сорок миллионов.

Гость задумчиво посмотрел на камею и негромко проговорил:

— Я должен подумать. Сами понимаете, такая сумма.., не то чтобы это было для меня непосильно, но свободные деньги не всегда есть…

— Она того стоит!

— Безусловно, — гость вернул хозяину камею. — Дайте мне один день. Я определюсь со своими возможностями.

— Хорошо, — Костоломов положил камею на место и закрыл крышку витрины.