– Сахара ведь три ложки? – уточнил Макс, наливая сливки и едва ощутимо касаясь моего плеча локтем.

– Три, – буркнула, сдвигаясь в сторону.

Начальник отошел, вернувшись со своей порцией и коробкой печенья, усевшись неподалеку. Некоторое время мы молча блаженствовали с одинаково маниакальными физиономиями поглощая кофе. Но долго кайфовать не пришлось.

– Думаешь, никогда не переспала бы со мной, не случись корпоратива? – вдруг спросил Макс, поглядывая на меня с легким прищуром, при этом уголки его губ чуть приподнялись, словно он прятал рвущуюся наружу улыбку.

– Разумеется, – передернув плечами, взяла печенье, откусила, захрустела остервенело, работая челюстью, как жерновами.

– И теперь, когда дала зарок не пить, даже смотреть на меня не будешь? – правый уголок его губ дернулся. А я ни с того ни с сего подумала, что этой ночью их целовала. По-настоящему. И даже внезапно вспомнила, какие они… Упругие и горячие.

“Твою мать!” – с нотками горечи прокомментировал всплывшие некстати воспоминания мозг. Пришлось опустить глаза, запить печеньку внезапно ставшим горьковатым кофе.

– Кира? – не отставал Макс.

Чтоб его…

– Смотреть на тебя я буду. Потому что иначе не смогу продолжать работать, – ответила, недовольно хмурясь. – Но про события этой ночи предпочту забыть.

– Ты же их и так не помнишь, – напомнил шеф. Откинувшись на спинку стула, он повел плечами и разулыбался, сволочь!

– Кое-что всплывает, – призналась, морщась. – Совсем не то, что я хотела бы нежно лелеять в памяти и пересказывать кому бы то ни было. Так что прочь ненужную информацию.

– Не понял, – Макс напрягся, сел ровнее, сцепил руки в замок. – Ты сейчас намекаешь на мою несостоятельность. Вроде как и вспоминать нечего? По-твоему…

– Ой, – перебила я, поднимаясь, – Макс, закроем тему. Ну правда, зачем об этом говорить? У тебя невеста, у меня работа неплохая, с которой я уходить не хочу.

Он все также сидел неподалеку. Теперь его мина стала скорбной, брови подошли ближе друг к другу, заходили туда-сюда желваки. Обиделся, что ли?

– Да нормально все было, – попыталась исправить ситуацию, дабы не ругаться с начальством из-за ерунды. – Только помню я смутно, как там и что… Но вроде неплохо. Слушай, а мы точно не уснули?

– Помолчи уже, Кудринова! – высказался шеф, поднимаясь следом. – Поехали.

– Куда?

– В ресторан, – припечатал он, загружая наши кружки в посудомоечную машину. – Очки твои заберем. И раз уж решила, что ничего не было, то придумай еще, как оправдать тот факт, что ты мне серенаду пела у всех на виду, а потом требовала забирать тебя скорей, увозить за сто морей, целовать…

– Твою мать, – с чувством произнесла я вслух, все-таки краснея.

Часть 2

– А он здесь зачем? – шепотом спросила я, про себя придумывая тысячу и одно оправдание, как оказалась в центре Москвы у дома шефа в девять утра.

– Чтобы отвезти нас в ресторан, – пояснил Макс так, словно я тупая и сама до такого ответа в жизни не додумалась бы.

– А ты на что?! – вспылила, хмуро подбираясь к задней двери мерседеса.

– Не наглей, Кудряшевская, – начальник посмотрел в мою сторону и все-таки пояснил: – Перегар у меня. А права пока не лишние.

Он быстро открыл передо мной дверцу, дождался, пока я влезу в салон, и сел сам спереди, рядом с Валерой.