Вспоминаю, что хотел заглянуть в подсобку. Там же коробки нераспечатанные. Но тут уж обломался. В подсобке без меня вовсю хозяйничают. Ладно, не драться же мне с ними из-за жратвы. Возвращаюсь в торговый зал и в отделе бытовой химии тарюсь мылом, шампунями, станками и пеной для бритья. Ну все, хорош. Все добро мира не унесешь.

Я уже собрался на выход к черному ходу, как зацепился взглядом за пачку чая. Вот я молодец. Пшенки дурацкой нахапал и чуть без чая-кофе не ушел. Набрал и чай-кофе. И тут система решила подыграть моей жадности. «Вы нагрузили в инвентарь свыше двухсот килограмм груза. Вы получаете достижение «крепкий хозяйственник».

1. Ограничение по весу для каждой ячейка снижается с пяти до семи килограмм. 2. Ограничение на количество предметов в одной ячейке снято. 3. Если предмет весит больше семи кг вы можете его разместить, задействовав две и более ячейки».

 Крепкий хозяйственник, так его за ногу. Понимай, как хочешь. А что? Достижение полезное. Прямо-таки начинают обрисовываться перспективы обретения мирной профессии: Виктор корпорейшин, грузопереноски и курьерская доставка в любую точку квартала.

Глава 8

Вроде набрали до фига, а в магазине еще много чем можно поживиться. От какого-то ретивого да старательного добытчика поступило предложение нагрузить колесные тележки, но Красавчику хватило ума этот порыв запасливости пресечь. Нам еще через парк возвращаться, а там всякое возможно.

— Завтра сделаем сюда еще один рейд, — обещает Красавчик, — А сейчас нам надо без приключений обратно вернуться.

Большинство с ним согласно, народ потянулся на выход. Но одна из наших барышень «эмансипе», челка стрелочкой, как вызов всему человечеству, сунулась зачем-то в туалет. Ладно, сунулась, может приспичило, но почему меры предосторожности не приняла? Впрочем, тут надо Красавчику на вид ставить. Он как командир рейда должен был озаботиться полным осмотром помещений.

На девчонку из туалета как черт из табакерки выскочил зомби, к тому моменту как я подбежал, его уже упокоили, но тот успел цапнуть ее за руку. Девчонка сидит, привалившись к стене, бледная, на висках крупные капли пота. Вот так, сука. Расслабились. Опасность прозевали. Лазутчики-соратники столпились вокруг, смотрят на девчонку, показывая сочувствие и скрывая досаду. Им неприятно, что возвращение придется отложить из-за одной неосторожной дуры. Что теперь придется ждать, когда она обратится, и делать неприятную работу: упокоить, когда поднимется.

Спокойно смотреть в глаза человеку, обреченному на такой херовый исход, неспособны даже наши будущие менеджеры-управленцы. Все как один глаза отводят. Опускаюсь на коленку.

— Уровень какой был? — спрашиваю.

Все молчат. Будто за любое сказанное слово с них оплату потребуют. А у девчонки глаз стекленеет, она уже не в себе от ужаса. Задышала часто-часто.

— Уровень у зомби какой был? — ору я.

— Второй, — кто-то удосужился ответить.

«Ладно, Витя — говорю себе мысленно, — ты ведь для этого и оставил вакцину. Чтоб не смотреть в эти стекленеющие глаза». Достаю вакцину, выдергиваю пробку.

— Пей.

— Что? — она не понимает ни хера, у нее шок.

— Да пей ты, черт, — я злюсь.

— Что это?

— Вакцина.

— Разве есть от них вакцина? — раздается чей-то вопрос со стороны.

— Ну пей уже, горе, — чувствую, как рожу мою искажает гневом, нашелся придурок с нелепым вопросом.

Девчонка решается и выпивает, а я впиваюсь взглядом в ее статус: «игрок ур. 1 инфицирован, принятой вакцины для полного выведения инфекции недостаточно». Вздыхаю и достаю вторую порцию.

— Пей еще.