В конце центральной части салона находилась полированная Дверь из красного дерева, которая вела в хвостовую часть вертолета, она постоянно охранялась морским пехотинцем.

Это был личный кабинет президента.

Маленький, но элегантно отделанный, он поражало удивительно компактным расположением такого количества телефонов, факсов, компьютеров и телевизоров — кабинет на борту «Пехотинца-1» позволял Шефу следить за происходящим в стране, независимо от того, где он находился.

В самом конце кабинета президента, за маленькой дверью с президентской печатью, находилось последнее помещение на борту «Пехотинца-1», которое предназначалось для использования исключительно в непредвиденных ситуациях — небольшая одноместная катапультная установка, аварийный выход президента.

С помощью нелинейного локатора Шофилд сканировал кресла салона первого класса в поисках «жучков».

Там находился Фрэнк Катлер и еще пять представителей секретной службы. Во время осмотра салона они смотрели в иллюминаторы, не обращая никакого внимания на Шофилда.

Также там находились два помощника президента, — заместитель начальника штаба и заведующий отделом по связям с общественностью, — оба бегло пролистывали бумаги в толстых манильских папках.

У каждого из двух выходов, расположенных в салоне, на посту стояли два морских пехотинца.

В салоне также находился еще один человек.

Коренастый короткошеей мужчина, одетый в военную форму СВ США оливкового цвета. Он тихо сидел в конце салона, в кресле первого класса, ближе всех к кабинету президента.

Взглянув на него, на его ярко-рыжие волосы и густые усы, нельзя было подумать, что он является важной персоной, и, по правде говоря, он таковой и не являлся.

Это был уорент-офицер по имени Карл Уэбстер. Человек, который всегда и везде сопровождал президента — не по причине его компетенции или знаний, а по причине особо важного предмета, пристегнутого наручниками к его правой руке: кейса из нержавеющей стали, в котором хранились коды и запускающие переключатели американского ядерного арсенала, кейса, известного как «ядерный футбол».

Шофилд закончил проверку, которая включала в себя и быстрый неловкий осмотр кабинета президента.

Ничего.

Ни единого жучка не было обнаружено на борту вертолета.

Он вернулся в кабину пилота как раз вовремя, чтобы услышать слова Стрелка Грира, говорившего в микрофон:

— Вас понял, «Сова-3». Спасибо. Продолжайте движение.

Грир обернулся ко второму пилоту.

— ВВС-1 вернулся на палубу. Это был просто выпускной клапан. Он останется на Зоне 8. Мы отвезем Шефа обратно после небольшого путешествия на Зону 7. Страшила?

— Ничего, — ответил Шофилд. — Все чисто.

Грир пожал плечами.

— Должно быть, это помехи в эфире. Спасибо, Страшила.

Неожиданно Грир схватился за наушник, услышав еще одно сообщение.

Он устало вздохнул, когда услышал ворчливый голос на другом конце линии.

— Мы сделаем все, что в наших силах, господин полковник — сказал он, — но ничего не могу обещать.

Грир выключил микрофон и потряс головой.

— Чертов Службист, — произнес он, оборачиваясь к Шофилду и Даллас. — Леди и джентльмены, наш глубокоуважаемый офицер связи Белого дома попросил нас немного поторопиться. Дело в том, что Шефу необходимо успеть на пятичасовой чай с представителями Ассоциации женской вспомогательной службы резерва флота в Вашингтоне. И офицер связи считает, что мы не поспеваем за его расписанием.

Даллас прыснула:

— Старый добрый Службист.

Когда было решено использовать «Пехотинца-1», вся корреспонденция корпуса морской пехоты в Белом доме проходила через полковника морской пехоты, офицера связи Белого дома, чей пост уже три года занимал полковник корпуса морской пехоты США Родни Хагерти.