На противоположной стороне Гримшоу не двигался.

Совсем.

Он тихо лежал на спине.

Хотя Дженсон еще не знала об этом, но ее единственная пуля поразила Гримшоу прямо в переносицу, раздробив ее, образовав отвратительную кровавую дыру на его лице. Выходное отверстие пули на задней стороне головы было в два раза шире.

Сет Гримшоу был мертв.

И рядом с ним лежал «ядерный футбол».

* * *

Поезд мчался по железнодорожному туннелю.

Поговорив с президентом, Шофилд направился в кабину водителя. Они должны были прибыть на Зону 8 через несколько минут, и он хотел провести это короткое время в покое.

Раздвижная дверь в кабине водителя мягко распахнулась, и в кабину вошла Мать.

— Как ты? — спросила она, сев рядом с Шофилдом.

— Честно говоря, — произнес он, — когда я проснулся сегодня утром, я и не думал, что день выдастся таким.

— Страшила, почему ты ее не поцеловал? — неожиданно спросила Мать.

— Что? Кого не поцеловал?

— Лису. Когда ты пригласил ее на ужин и проводил домой. Почему ты ее не поцеловал?

Шофилд вздохнул.

— Ты никогда не научишься быть дипломатичной, Мать.

— Черт возьми. Если я сегодня умру, я, мать твою, не хочу умирать, ломая себе голову над тем, почему ты ее не поцеловал. Она же хотела, чтобы ты это сделал.

— Хотела? А, черт.

— Так почему?

— Потому что я ... — он замолчал. — Думаю, я испугался.

— Страшила. О чем, черт возьми, ты говоришь? Чего ты испугался? Девочка с ума по тебе сходит.

— Я тоже без ума от нее. Уже давно. Ты помнишь, когда она была зачислена в подразделение... как отборочный комитет устроил то барбекю на базе на Гавайях? Я понял уже тогда — как только увидел ее, — но решил, что я ее никогда не заинтересую, ну, вот с этим...

Он прикоснулся к двум шрамам, вертикально проходящим по его векам.

Он усмехнулся.

— На том ланче я мало говорил. Я даже думаю, она заметила, что в какой-то момент я просто уставился в пустоту. Знает ли она, что я тогда думал о ней.

— Страшила, — сказала Мать. — Мы оба знаем, что Лиса смотрит немного глубже твоих глаз.

— Это точно. Я знаю это, — сказал Шофилд. — Знаю. Но я не понимаю, о чем я думал на прошлой неделе. У нас наконец-то состоялось свидание. Мы так хорошо провели весь вечер. Все шло просто великолепно. И затем мы подошли к ее дверям и неожиданно... я не хотел все испортить, сделав неверный шаг... поэтому, я не знаю... думаю... думаю, я просто струсил.

Мать начала серьезно кивать головой и затем вдруг расхохоталась.

— Я рад, что тебе это кажется смешным, — сказал Шофилд.

Мать продолжала хохотать, похлопывая его по плечу.

— Страшила, знаешь, иногда приятно увидеть в тебе просто человека. Ты можешь спрыгнуть с ледяного обрыва и перелететь через гигантскую шахту лифта, но ты трусишь, когда нужно всего лишь поцеловать девушку. Ты великолепен.

— Спасибо, — сказал Шофилд.

Мать встала, собираясь уходить.

— Просто обещай мне, — мягко сказала она. — Когда в следующий раз увидишь Лису, поцелуй это чертову девчонку, сделай это!

* * *

В то время, когда Шофилд, Мать и президент направлялись к Зоне 8 по железнодорожному туннелю, идущему под пустыней, Цезарь Расселл и четыре оставшихся в живых десантника 7-го эскадрона набирали высоту над пустыней на двух штурмовых «Пенетрейторах», устремляясь в том же направлении, но на несколько минут опережая железнодорожный состав.

На песчаном горизонте перед обоими вертолетами показалась небольшая группа зданий Зоны 8.

В сущности, Зона 8 была уменьшенным вариантом Зоны 7: два квадратных ангара и трехэтажная диспетчерская вышка, стоящая у черной асфальтированной взлетно-посадочной полосы комплекса с песчаной насыпью, которую Шофилд наблюдал ранее этим утром.