— Испытание допросом, — произнес Леодегарий, — столь же древнее, как и мой орден. Око моего разума заглянет в каждый темный уголок твоей души. Мне станут ведомы все твои мысли. Тебе не удастся ничего скрыть от меня. Смирись с этим, и тогда, быть может, избежишь лишних страданий. Если же в твоей душе таится зло, лучше покайся сразу, и тогда твоя смерть будет быстрой. Но если предпочтешь отвергнуть это предложение, а я обнаружу хотя бы крупицу скверны, умирать будешь долго и в муках.

— Мне не в чем каяться, — заявил Уриил. — На мне нет скверны.

Леодегарий кивнул, словно разыгрывал давно ставшую привычной сцену.

— Что ж, посмотрим.

Наконец узор на полу был закончен, и сервиторы растворились во тьме, оставляя Леодегария и Уриила наедине. Затем появились семеро монахов, каждый из которых держал в руках по факелу; капюшоны их были отброшены за спину. Когда Уриил разглядел в пляске огня их жуткие иссушенные лица и лишенные всякого волосяного покрова головы, он пожелал, чтобы они вновь исчезли во мраке.

Всем своим видом они напоминали мумифицированных мертвецов, найденных в жаркой пустыне, их лица, казалось, были лишены всех жизненных соков и эмоций. Запавшие глаза пылали огнем, хотя Уриил и не мог точно сказать, что было тому причиной — искусная аугментация или же какое-то кошмарное заклятие.

Будучи космическим десантником на службе Императора, Уриил повидал за свою жизнь много ужасов: древних богов, лик Великого Пожирателя, логова демонов… но эти несчастные, судя по всему, знали куда более жуткие места в галактике.

Внушающие ужас монахи заняли свои места вокруг космодесантников, образуя защитный круг, и принялись читать нечто едва слышное, с расстояния скорее напоминающее треск статических помех. Их тихие голоса сливались в атональное пение, лишенное всякого намека на ритм, и Уриилом вдруг овладело то же отупение, какое сопровождало его все то время, пока на его голову был надет мешок.

— Нуль-сервиторы создают барьер против ментальных выбросов, — пояснил Леодегарий. — В сочетании с силовыми контурами, проведенными по полу, они не позволят никакой скверне покинуть пределы круга, пока я допрашиваю твою душу и плоть.

— Понимаю, почему вы прибегаете к подобным предосторожностям, — произнес Уриил, — но вынужден еще раз повторить: они не понадобятся.

— Умолкни, — приказал Леодегарий, подходя ближе и опуская ладони на виски пленника. — Испытание допросом началось.

Металл перчаток источал холод, и Уриил почувствовал, как тот растекается по коже, заставляет застыть мышцы лица, проникает сквозь кости черепа. Ледяные любопытные пальцы шарили по поверхности его разума, силясь отыскать заветную дверцу и пролезть внутрь.

Уриил совершенно непроизвольно ответил мгновенной попыткой защититься, возведя в ответ на вторжение ментальные барьеры. Он посмотрел прямо в сияющие холодной голубизной глаза Леодегария, и мир вокруг вдруг начал сжиматься, пока не сократился до этих двух ледяных сфер. Двух космодесантников словно связало неразрушимым энергетическим потоком.

Тело Уриила стало наливаться тяжестью, ментальная мощь Серого Рыцаря пробивала себе путь сквозь все выставленные преграды.

— Почему ты сопротивляешься? — спросил Леодегарий, его невероятно могущественное сознание все глубже проникало в мысли Уриила. — Тебе все-таки есть что скрывать?

Ультрамарин пытался ответить, но язык ему уже не подчинялся. Ему хотелось сказать, что он хотел бы ослабить ментальную оборону, чтобы впустить Серого Рыцаря в свой разум, но таковы уж природные человеческие инстинкты: защищать от чужого посягательства свои секреты и внутренние процессы.

Впрочем, ощущая, как прогибаются силящиеся остановить вторжение стены его разума, Уриил понимал, что, даже если бы он осознанно пытался сопротивляться, все его старания оказались бы тщетны против мощи Серого Рыцаря.