— Это все? — спросил он, тяжело дыша.

— Твое послание услышат, — сказала Лалла.

— Услышат все, кому на это силенок хватит, — добавила Кулла.

Когда Эвершем вывел Уриила и Пазания из Аргилета, небо было уже темным, украшенным россыпями звезд. Облегчение, которое испытал капитан, покинув Яницепсов, было просто всепоглощающим. Он сделал глубокий вдох, очищая легкие, и воздух снаружи башни показался ему таким же сладким и чистым, как и в горах Макрагге.

— Долго мы там были? — спросил Уриил, разглядывая звезды.

— Слишком долго, — отозвался Пазаний, наблюдая за тем, как солдаты вновь придавливают колючую проволоку, чтобы дать им пройти. — Ты сидел, скорчившись, возле этих… девчонок несколько часов.

— Неужели? — поразился Уриил. — А мне показалось, что прошло в лучшем случае несколько минут.

— Уж поверь мне, — сказал Пазаний, почесывая воспаленную кожу культи, — ты заблуждаешься. Кстати, Барбаден ушел сразу же, как вы начали.

— Рука болит? — спросил капитан, шагая следом за Эвершемом по мосту из металлических листов.

— Есть немного, — признался Пазаний. — Надо заметить, резали ее мне вовсе не с хирургической аккуратностью.

Уриил слышал раздражение в голосе друга и знал, чего тот опасается. Пазаний потерял руку в подземельях Павониса, сражаясь против бога древних звезд, и микроскопические осколки живого металла, из которого был выкован вражеский клинок, вначале проникли в его кровь, а затем внедрились в структуру аугметических протезов, подаренных ему адептами планеты.

После этого аугметика обрела способность к самовосстановлению, и Пазаний терзал себя чувством вины из-за того, что ничего не рассказывал в течение долгих месяцев, пока не был вынужден наконец покаяться Уриилу. Мортиции, внушающие ужас палачи-хирурги Железных Воинов, впоследствии ампутировали эту конечность и подарили ее кузнецу войны Хонсю, но муки совести от этого не прекратились.

— Ты избавлен от скверны ксеносов, — сказал Уриил, стараясь говорить как можно тише. — Я в этом уверен.

— А что если взамен в меня забралось что-нибудь медренгардское?

— Ты бы знал, если бы это произошло, — заверил капитан. — Если бы Губительные Силы испортили твою плоть, ты бы не говорил сейчас со мной вот так. А точнее сказать, ты обратил бы против меня болтер во вчерашнем сражении.

— Уверен, что все происходит так быстро? Может, я только делаю первые шаги по дороге зла.

— Не могу дать гарантий, — ответил Уриил, услышав страх в голосе друга, — но я уверен, сам факт, что ты задаешься этим вопросом, говорит о том, что все с тобой нормально. Те, кого совратило зло, никогда не задумываются, никогда не сомневаются в своей правоте и не видят подлинной сути своих действий. Если бы ты и в самом деле пошел по этому пути, я бы заметил.

— Надеюсь, ты прав, — протянул Пазаний.

— Если хочешь знать наверняка, я могу попросить губернатора Барбадена организовать тебе визит к медикае.

— И ты полагаешь, они что-нибудь заметят?

— Во всяком случае, они смогут проверить, не занес ли ты себе инфекцию, — сказал капитан.

Пазаний благодарно улыбнулся:

— Спасибо, Уриил. Твоя дружба многое для меня значит.

— В такие времена, друг мой, ничем другим дорожить и не приходится, — улыбнулся в ответ Уриил.

Рикард Устель умирал — это было так же верно, как то, что день всегда сменяется ночью.