Осталось совсем немного. Вот в чаще показался просвет – опушка жуткого леса, вот под ногами твердая земля…

Он замер, занеся ногу для очередного шага, но успев остановиться. Сначала показалось, что просто поплыло в глазах: земля перед ним медленно двигалась, как картинка на расплавленной кинопленке. Эдакие густые разводы, плывущие в противоположных направлениях, закручивающиеся в круги и спирали.

«Акварель» – это как «зыбучие пески», только на никому не понятных принципах. Когда прямо на глазах плывет и меняется пейзаж – целиком, с холмами и деревьями, травой и камнями. Человек в «акварели» просто оплывает, как свечка, расползается в пространстве, придавая картинке дополнительные оттенки. Громадный и невидимый «художник» не признает портретов – только пейзажи.

Кот не хотел стать частью этого унылого вида. Он хотел жить.

А зверь приближался – медленно, не отводя своего страшного взгляда. Он загнал человека в ловушку, но отчего-то не спешил с ним расправляться. И это затянувшееся ожидание расправы становилось невыносимым.

– Чего тебе надо?! – сжав кулаки, заорал Кот. – Хабар тебе мой нужен? Ну так забери, забери все!

Он сдернул рюкзак и принялся вытряхивать из него «браслеты», «черные брызги», «пустышку», еще какую-то мелочь. Схватил «пустышку» и швырнул прямо в оскаленную морду. Промазал. И тут же, не удержав равновесия, повалился на спину.

Прямо в смертельную «акварель». Это было странное ощущение: его закрутило в каком-то водовороте, в ушах гулко и мерно застучало. Это напоминало отвратительный тошнотворный «вертолет», что кружит пьяного. Звук все нарастал и занял собой все пространство, став почти осязаемым…

А Зоны не было.

– Чего спишь на работе? – цокая мимо, спросила Светка, лаборантка из отдела экстремального материаловедения.

Наклонилась якобы чтобы взять папку с нижней полки. Ищет, не торопится. Халатик лаборантский на ней коротенький, а ноги длинные, как разговоры академиков.

Кот улыбнулся, сладко потянулся в кресле.

Жить хорошо. Особенно когда не лежишь мордой в грязь посреди Зоны. Это все в прошлом. Разве что начальство отправит – по вешкам проверенного маршрута, в костюме высокой защиты, в сопровождении целой команды спецов. Хорошо, что ему больше не нужно туда.

А Парфюмер и не мешает – в курсе, проныра, что сейчас Кота лучше не трогать. Знай подливает в тяжелый стакан крепкого, следит внимательно, не пожелает ли клиент поделиться проблемами с барменом – лучшим собеседником пьяниц и сталкеров. Это только на вид он – лысый громила, с клешнями, плотно покрытыми цветными татуировками. На деле хозяин «Радианта» – тонкий психолог. Вот и сейчас он с ходу расколол клиента:

– С бабой поцапался, что ли?

Кот поглядел на бармена стеклянным взглядом и молча опрокинул очередную порцию скотча. Парфюмер вопросительно поглядел на него. Кот кивнул. Под журчание льющегося в стакан виски сказал:

– Да, с Иркой разругался…

– Сильно?

Кот помолчал. Не привык он личное вот так вот на барную стойку вываливать. Но мерзкая, мутная волна давила изнутри, и он процедил:

– Да застукал ее с одним уродом…

– С поличным, что ли, взял? – со знанием дела поинтересовался Парфюмер. Даже стакан протирать перестал.

– Да не то чтобы совсем… Но для меня и того достаточно.