Белая мышь перевела дыхание. В зале царила тишина. И снова раздался торжественный писк председателя мышиного клуба.

— Все, что мы видим здесь, — при этом она изящным движением лапки обвела зал, — наш новый дом, который мы назвали клубом крыс и мышей, дал нам доктор Дулиттл. Благодаря ему нам стало доступно образование, мы по-новому воспитываем детей, мы приобщились к культуре. Предлагаю выразить доктору Дулиттлу особую Благодарность за то, что он посетил сегодня наш праздник, и за все, то что он сделал для нас. Да здравствует доктор Дулиттл! Да здравствует! Да здравствует! Да здравствует!

Белая мышь умолкла, и послышался гром рукоплесканий. По правде говоря, рукоплескать крысы и мыши не умеют — у них нет ладошек. Но восторг они выражают не менее бурно, чем люди. Все пять тысяч крыс и мышей стучали лапками по полу, щелкали хвостами и громко нищали.

Я скосил глаза на доктора и заметил, что речь белой мыши и громкие здравицы в его честь взволновали его.

Шум смолк. Мыши и крысы смотрели на доктора — они ждали, что доктор произнесет ответную речь. Конечно, доктор мог сказать что угодно — все равно в старости каждая из присутствующих будет рассказывать внукам одно и то же: «И тогда доктор Дулиттл сказал, что нет более великого народа среди зверей, чем народ крыс и мышей. Доктор велел хранить эти заветы, и мы храним их до сих пор».

Конечно, доктор Дулиттл так не сказал. Он коротко поблагодарил мышиный клуб за теплый прием, а в конце добавил:

— Вы сами построили этот дом. Вы сами изменили вашу жизнь. И от вас самих зависит, как вы будете жить дальше.

Мыши и крысы встретили его речь с не меньшим восторгом, чем речь председателя клуба.

Затем доктору представили почетных гостей. Оказалось, что на празднике присутствовали не только жильцы зоопарка, но и крысы и мыши, прибывшие издалека. Так, например, одна мышь приехала из самого Лондона, где жила в Музее истории искусств. Чтобы попасть на праздник и хотя бы одним глазком посмотреть на знаменитого доктора Дулиттла, она не побоялась пуститься в такое дальнее путешествие. Конечно, она путешествовала не пешком — железнодорожная мышь посадила ее на поезд, идущий до Паддлеби.

Среди гостей была также мышь из Лондонского зоопарка.

— Я даже захожу в клетку ко льву! — хвасталась она.

Остальные мыши недоверчиво качали головами и спрашивали:

— Неужели тебе не страшно? Ведь лев — это огромная кошка.

Хвастунья смутилась и призналась:

— Я захожу к нему, только когда он спит и только на минутку, чтобы стянуть у него из миски кусочек мяса.

А одна из мышей щеголяла в пушистой-препушистой шубке, оказывается, она выросла на леднике у одного крестьянина, где хранились продукты. Из-за постоянного холода у всей ее семьи выросла густая шерсть, так что они больше походили на пушистые комочки.

Были на празднике и старые знакомые. Доктор Дулиттл с радостью обнаружил среди гостей старую корабельную крысу, ту самую, что давным-давно предупредила доктора о том, что его корабль пойдет ко дну. Теперь она навсегда покинула море и решила провести остаток дней в тепле и уюте мышиного клуба в Паддлеби.

Если я буду перечислять всех мышей, которые притчи на праздник, мне не хватит бумаги. По той же причине и доктор мог уделить гостям всего несколько мгновений.

— Прошу вас, доктор, познакомьтесь с больничной мышью… А это театральная крыса… А это ресторанная мышь… — без умолку щебетала белая мышь.

Глава 13. Гостиничная крыса

Уже почти все гости были представлены доктору Дулиттлу, когда он, как это нередко случалось, удивил меня своей необычайной памятью.

Вокруг него стояли тысячи крыс и мышей. Для меня иол они были на одно лицо, если, конечно, можно назвать лицом крысиную или мышиную мордочку.