Прежде Эулалия видела Хулиану лишь издалека, и ей было любопытно рассмотреть девушку поближе. Девчонка, что и говорить, была недурна собой, однако это обстоятельство отнюдь не извиняло глупости Монкады. Припомнив собственную юность, донья Эулалия решила, что в молодые годы она ничем не уступала девице де Ромеу. Тогда у нее были огненные волосы и тело амазонки. Теперь никто не узнал бы в тучной, неповоротливой старухе прежнюю Эулалию, живую, романтичную, страстную. Недаром Педро Фахес сходил с ума от любви, недаром ему завидовало столько мужчин. А вот Хулиана оказалась робкой, точно раненая серна. Что только нашел Рафаэль в этой щуплой и бледной девчонке, которая как пить дать окажется монашкой в постели? Все мужчины — болваны, заключила сеньора. Младшая дочка де Ромеу — как ее там? — заинтересовала ее куда больше, она была не такой робкой, как сестра, только мордашка оставляла желать много лучшего, особенно в сравнении с Хулианой. Не повезло девчонке оказаться сестрой такой красавицы, подумала Эулалия. В другое время она непременно предложила бы своим гостям херес и закуски: никто не мог бы обвинить донью Эулалию в скупости, а повара у нее были отменные; однако старуха вовсе не хотела, чтобы ее гости чувствовали себя как дома, ей важно было сохранить преимущество, если просители начнут торговаться.

Диего рассказал о постигшем семейство горе, но не стал упоминать о поездке Рафаэля Монкады. Эулалия молча слушала, не отрывая от гостей пытливого взгляда, и делала выводы про себя. Она догадалась и о договоре между Хулианой и ее племянником, и о том, что он не стал рисковать своей репутацией, спасая либерала, обвиненного в измене. Этот неловкий жест мог стоить расположения короля. Сначала старуха обрадовалась, что Рафаэль не совершил самоубийственной глупости, но слезы девушек тронули ее старое сердце. Порой чувствам все же удавалось взять верх над здравым смыслом и коммерческими талантами старой сеньоры. Обычно это стоило ей больших денег, но сеньора легко расставалась с ними, словно каждое доброе дело на время возвращало ей ушедшую молодость. Горе молодых людей тронуло старуху, но помочь им она не могла. Спасти Томаса де Ромеу было не в силах доньи Эулалии. Ее племянник уже испробовал все средства, оставалось лишь подкупить тюремщиков, чтобы они не слишком мучили приговоренного, и дать несколько мудрых советов его дочерям. В Испании у Хулианы и Исабель нет будущего. Они дочери изменника, государственного преступника, которого должны казнить, их имя покрыто позором. Их имущество конфискуют в пользу короны, и они окажутся на улице без средств к существованию, не важно, здесь или за границей. Какая участь их ждет? Придется зарабатывать на жизнь, стать белошвейками или гувернантками чужих детей. Разумеется, Хулиана может попробовать выйти замуж, хотя бы за того же Рафаэля Монкаду, но кабальеро вовсе не глуп и, когда придет время выбирать, предпочтет карьеру и положение в обществе. Хулиана не ровня Рафаэлю. К тому же нет страшнее напасти, чем слишком красивая женщина. От красавиц одни беды, мужчины неохотно берут их в жены. В Испании для красивых и бедных девушек есть две дороги: в театр или в любовницы какого-нибудь богача. Донья Эулалия ни за что не пожелала бы Хулиане подобной участи. Девушка, которую слова Эулалии лишили последних крупиц мужества, не могла сдержать слез. Диего решил, что мучительному разговору пора положить конец, и пожалел, что донья Эулалия не мужчина, которого можно заставить молчать с помощью крепкой затрещины.