— А что теперь? — снова спросил Бернардо.

— А теперь нужно втащить его на повозку, — объявил Диего.

— Ты с ума сошел? Нам отсюда не выбраться! — воскликнул Гарсия, распространявший вокруг себя зловоние от обмаранных штанов.

— Я не знаю, сколько он проспит. Он очень большой, а бабушкино снадобье, надо полагать, рассчитано на человека. Нужно торопиться, а то медведь проснется, и мы пойдем на жаркое, — приказал Диего.

Бернардо, как всегда, последовал за ним, не задавая вопросов, а насмерть перепуганный Гарсия остался сидеть в луже собственных нечистот. Братья нашли медведя недалеко от сарая: он валялся на спине, сраженный мощным ударом наркотика. Согласно первоначальному плану, зверь должен был заснуть вниз головой, чтобы под него можно было подогнать повозку, но теперь гиганта нужно было поднимать на руках. Мальчишки потыкали его издали палками и, убедившись, что он не двигается, отважились приблизиться. Зверь был старше, чем они думали: у него недоставало двух когтей на одной лапе, было сломано несколько зубов, а его шкура пестрела проплешинами и старыми шрамами. Смрадное дыхание медведя ударило мальчишкам в лицо, но они не отступили и продолжали связывать ему лапы и морду. Сначала они старались соблюдать осторожность, но, убедившись, что зверь не просыпается, стали спешить. Когда медведь был крепко-накрепко связан, братья отправились за перепуганными мулами. Бернардо негромко поговорил с ними, и животные успокоились. Убедившись, что медведь не опасен, к друзьям робко приблизился Гарсия, но он трясся от ужаса и так вонял, что его отправили мыться и стирать штаны в ручье. Диего и Бернардо использовали способ, которым скотоводы обычно поднимали бочки: наклонив повозку, закрепили на ней две веревки, пропустили их под животным, протянули поверх повозки с противоположной стороны, а затем привязали концы веревок к мулам и заставили их тянуть. Втащить медведя волоком не удалось, и охотникам пришлось перекатывать его с боку на бок. Братья окончательно выбились из сил, но достигли своей цели. Тогда мальчики стали обниматься, прыгая как сумасшедшие, отчаянно гордясь собой. Они запрягли мулов в повозку и направились обратно в поселок, но сначала Диего принес горшок со смолой, добытой неподалеку от его дома, и приклеил зверю на голову мексиканское сомбреро. Друзья совсем обессилели, взмокли от пота и пропитались зловонием зверя; Гарсия все еще трясся от страха, едва держался на ногах, пах нечистотами и дрожал в мокрой одежде. Охота заняла почти весь день, но, когда мулы ступили на тропу Астильяс, до полной темноты оставалась еще пара часов. Друзья достигли Камино Реаль, как раз когда стемнело; теперь мулы шли, повинуясь инстинкту, а медведь недовольно сопел в плену веревок. Он очнулся от глубокого сна, но ничего не соображал.

В Лос-Анхелес мальчики вошли глубокой ночью. При свете масляных фонарей они развязали медведю задние лапы, оставив передние и морду связанными, и дразнили зверя, пока он не выпрыгнул из повозки и не встал на задние лапы, все еще пошатываясь, но с прежней яростью. Друзья стали созывать людей, и из домов тотчас начали высовываться любопытные с факелами и фонарями. Улица наполнилась людьми, восхищенными небывалым зрелищем: Диего де ла Вега вел на веревке огромного медведя с сомбреро на голове, который переваливался с боку на бок, а Бернардо и Гарсия подталкивали его сзади.