— И растереть, — поддержал ее неправдоподобно загорелый парень.

— Ты же знаком с Эриком?

— Не вчера это было. — Петер протянул Эрику руку.

— Петер Крумлинде, — со вкусом произнес Винтер. — Я думал, ты где-нибудь под парусом в своем кругосветном путешествии.

— Вернулся. Еще летом.

— И как?

— Замечательно. Все пахнет, словно в первый раз. И что-то твердое под ногами.

— Надолго ли тебя хватит?

— Я бы с удовольствием выпил еще виски.

— Сейчас принесу. — Лотта взяла у него стакан.

— Не тебе же бегать, — сказал Петер. — Все-таки юбилей не чей-нибудь, а твой.

— Мне нравится быть хозяйкой. — Она пошла на кухню, лавируя между гостями и улыбаясь во все стороны.

47

Стол в большой, больше, чем гостиная, столовой был поставлен в виде буквы «Т». Ребенком Эрик сидел за этим столом, изнемогая от скуки и дожидаясь, когда же кончится очередной бесконечный ужин с родственниками и он сможет вернуться в свою комнату.

А сейчас все было по-иному. Можно посидеть за столом сколько вздумается, а потом пойти к себе и любоваться видом на реку и красивый пустынный ландшафт. Контраст уютного домашнего тепла с происходящим вне этих стен был как… сочетание солнца и дождя на рисунках девочки. Безжалостное разграничение общего для всех мира…

— Заблудился в космосе? — Крумлинде держал в руках очередной стаканчик виски.

— Что? — вздрогнул от неожиданности Винтер.

— Об этом я и говорю. Где ты витаешь?

— Не в космосе… скорее, на земле.

— Уж кто-кто, а ты найдешь дорогу.

— Не знаю…

— Я понимаю. — Крумлинде кинул в рот маслину, тщательно прожевал и двумя пальцами выудил косточку. — Конечно, не так просто — по заказу отложить в сторону все, чем ты занят. Праздник — значит, пью, веселюсь и ни о чем не думаю… Так не получается… Но вспомни о сестричке — ей наверняка больно, что ты не можешь отключиться.

— Она рада уже тому, что я вообще смог прийти… мне кажется. Но ты не прав — мне здесь хорошо. Хотя праздники — не самый высший приоритет в моей жизни.

— А что тогда? — Крумлинде отпил глоток виски и протянул Эрику блюдце. — Может быть, оливки?

— Как ты угадал? — Винтер взял маслину и отправил в рот. — Оливки и анчоусы.

— Это по мне. И еще сакс-тенор.

Винтер промолчал. Кругосветный яхтсмен прав — ему не хватало музыки. Его музыки.

— Ты по-прежнему решаешь задачки с помощью блюза?

— Чаще, чем когда бы то ни было.

— Сакс? Что больше вдохновляет? Труба?

— Нет.

— Ты же сам играл на трубе в дикой юности.

— Не так уж много… и не так уж хорошо.

Бледный утренний свет медленно набирал силу над крышами домов. Винтер прихлебывал кофе с молоком и читал газету под приглушенное соло Майкла Брекера.

Шумиха немного улеглась. Он прочитал интервью с Велльманом и в очередной раз восхитился — тот был настоящим виртуозом по части публичных высказываний, особенно в тех случаях, когда сказать нечего. С этой точки зрения лучше шефа не придумаешь. «Мне никогда не достичь таких высот», — решил он.

Три колонки на странице новостей. Имя Бригитты Делльмар, по-видимому, журналистам неизвестно, или они не обратили внимания.