8

Винтер посмотрел на часы и включил радио. Новости. «У полиции пока нет никаких следов…» Это правда. Кто бы ни сказал эти слова репортеру с «Радио Гетеборг», не погрешил против истины. Никаких следов.

Он поставил климат-контроль на двадцать два градуса. Сейчас нельзя простужаться. Странно, в машине казалось, что на улице прохладно, но стоит открыть дверцу — жар как из доменной печи.

В парке крутилось колесо обозрения. Интересно, сколько лет он уже там не был?

Асфальт размяк, из-за колеблющегося в воздухе марева он казался мокрым. Размытые контуры встречных машин, почти сливающиеся с дорогой. Направо он заметил щит — температура воздуха тридцать семь градусов, асфальта — сорок девять. Ничего себе.

На подъеме за перекрестком на Каллебеке он увидел на другой стороне дороги двоих полицейских в форме. Один приветливо махал автомобилистам, другой держал видеокамеру.

Миновав их, Винтер посмотрел в зеркало. Камера была направлена в его сторону. Почему? Они же снимали движение на встречной полосе. Но парень зачем-то повернулся ему вслед. Или не ему, а кому-то другому, но повернулся. Значит, он попал в видеозапись, и не только он, а все ехавшие с ним в одном направлении, хотя дорожных полицейских интересовало встречное движение.

На перекрестке Винтер свернул к озеру и двинулся по буросской дороге. Из-за жары народу почти не было — пустые газоны, пустые парковки.

Он собрался уже остановиться у места находки, но решил сначала проехать по старой дороге и повернул под виадук. На поле паслись лошади. Скаковые, сразу видно. Миновав пару больших хуторов, он заехал на парковку, вышел и закурил «Корпс», присев на горячий капот.

Из головы не выходил полицейский с камерой. Может быть… Совсем недавно кто-то говорил, что дорожная служба патрулирует и ночью. С камерами ночного видения. Он даже получал какую-то рассылку на этот счет. А ранним утром?..

Где они были ночью? Интересно, эти тесты проводятся везде или только в восточной части города?

Если бы съемки велись в последние двадцать четыре часа, дорожники сами бы ему позвонили. Будь этот мир немного получше, они связались бы с ним. Но мир такой, какой есть, и в реальности пройдут дни, а то и недели, пока у них хватит сообразительности сложить два и два. Ошибки, недопонимание и халатность, допущенные в первые часы следствия, очень трудно исправить потом. А они случаются, эти ошибки, и довольно часто. Полицейские тоже люди.

Реорганизация в девяносто пятом еще добавила неразберихи. Полицейские стали рассуждать, как звери: это мой ревир, а это твой. Я в твой не суюсь, и ты в мой не суйся.

Он достал из машины телефон и позвонил в отдел дорожной полиции. Представился и попросил соединить с комиссаром.

— Вальтер занят.

— Как долго он будет занят?

Винтер почти увидел небрежное пожатие плеч.

— Я спросил: как долго он будет занят?

— А кто вы, я не понял?

— Комиссар Эрик Винтер. Исполняющий обязанности начальника следственного отдела.

— А ни с кем другим не хотите поговорить?

— Я уже сказал, с кем хочу поговорить.

— Вальтер заня…

— Следствие по убийству! Немедленно пригласи Вальтера Кронвалля!

— О’кей, о’кей, подождите…

Прямо над ним пролетел самолет, заходя на посадку на Ландветтер, совершенно беззвучно, словно паря на фоне блекло-голубого, выцветшего от жары неба. Звук двигателей он услышал, только когда самолет почти скрылся за горизонтом. А это что… косуля? Нет, скорее всего олень. В сотне метров от него, почти не заметный на фоне бурой выгоревшей травы. Зверь прянул в сторону, но Винтеру так и не удалось различить его контуры.