Просто место для человека, который мог бы здесь скрываться. Место для беглеца от человеческой расы.

Необходимо было кое-что сделать… позже. Два тела должны быть похоронены. Экран нужно выбросить в груду металлолома. Несколько чирикающих тварей должны быть выслежены и убиты.

Затем он сможет поселиться здесь».

Конечно, еще имелись роботы. Один из них принес обед.

— Позже, — сказал он.

Но было что-то еще, что нужно было сделать… что-то, требующее немедленных действий… вот только, если бы только он смог вспомнить.

Уэст стоял и осматривал комнату, мысленно перечисляя все ее содержимое: стулья, портьеры, пульт управления, стол, искусственный камин…

Точно, камин.

Он пересек комнату и встал напротив камина, затем снял бутылку с каминной полки, бутылку с черным шелковым бантом, обвязанным вокруг горлышка. Бутылка для общества последнего человека.

И он был последним человеком, в этом не было никаких сомнений. Самым последним из всех.

Конечно, он не был участником договора, но он выполнит условие. Несомненно, это была своего рода мелодрама, но… «Бывает время, — сказал он себе, — когда маленькая мелодрама может быть простительна».

Он откупорил бутылку и повернулся, чтобы стать лицом к комнате. Он поднял бутылку, приветствуя… приветствуя место, где раньше была картина, почерневшую рамку от нее, мертвеца на полу, существо, которое издавало странные звуки в темном дальнем углу.

Он пытался придумать, что сказать, но не мог. А должны были быть какие-то слова, которые следовало произнести, просто не могло быть по-другому.

— Ваше здоровье, — сказал он, и это не было достаточно удачной фразой, но что-то нужно было сказать.

Он приложил бутылку к губам, поднял ее и наклонил голову назад.

Давясь, он оторвал бутылку от губ.

Это не было виски, и это оказалась ужасная дрянь. Желчь, уксус и хинин — все вместе. Настоящее варево прямо из помойной ямы, смесь всех противных лекарств, которые он выпил ребенком, это были сера и патока, это было касторовое масло, это было…

— Боже мой… — сказал Фредерик Уэст.

Внезапно он вспомнил местоположение ножа, который он потерял двадцать лет назад. Он видел, где оставил его, так же ясно, как день.

Он знал уравнение, о котором прежде не имел представления, и более того, он знал, для чего оно было выведено и как его можно использовать.

Непроизвольно он представил, как работает двигатель ракеты… каждая деталь, каждая часть, каждый механизм управления, словно схема была развернута перед его глазами.

Он мог схватывать и удерживать своим внутренним зрением семь отдельных уровней видения, хотя четыре уровня — это самое большее, что прежде мог ментально видеть человек.

Со свистом выдохнув воздух изо рта, он пристально посмотрел на бутылку.

Уэст был способен пересказать, слово в слово, первую страницу книги, которую он читал десять лет назад.

— Гормоны, — прошептал он, — Гормоны Дарлинга!

Гормоны, которые сделали что-то с его мозгом. Ускорили его процессы, заставили его работать лучше и интенсивнее, чем когда-либо прежде. Сделали так, что он думает теперь яснее и четче.

— О господи… — произнес он.

Хороший рывок для начала. И теперь…

«Человек, который обладал этими гормонами, мог управлять Солнечной системой» — именно так сказал Белден.

Белден искал их, разворотив и перевернув все, и Дарлинг тоже занимался поисками. Дарлинг, который, между прочим, считал, что гормоны у него. Он полагал, что разыграл шутку с Невином и Картрайтом, и допился до смерти, пытаясь найти бутылку, в которой они находились.