Бертолд протянул руки через стол и взял ладони Хилды в свои.

— Абсолютно уверен. Я готов для тебя на все, — пробормотал он, думая о том, как обманул Хилду, признав свое отцовство.

Ну, не совсем обманул, тут же мысленно поправил себя Бертолд. Я действительно питаю к Петл самые нежные чувства.

Почувствовав прикосновение к плечу, Бертолд нехотя выпустил ладони Хилды и с раздражением обернулся. Перед ним стоял официант с подносом, на котором был телефон.

— Простите за беспокойство, мистер Кертис, но вас просят к телефону. Леди утверждает, что это очень срочно.

Очень срочно? Бертолд взял трубку, подумав, что единственный, кто знает, где он проводит сегодняшний вечер, это мать.

— Бертолд Кертис, — резко бросил он.

— Ох, Бертолд, я так рада, что дозвонилась до тебя! Ужасно волновалась, что вы могли пойти в какое-то другое место.

Бертолд насторожился, уловив в голосе матери панические нотки.

— Что случилось, мама? — спросил он и тут же услышал резкий прерывистый вздох Хилды.

Они смотрели друг на друга, пока Бертолд с нарастающей тревогой выслушивал сбивчивые объяснения матери.

Петл проснулась около девяти, и Фредерике показалось, что девочка заболела. Кашляла, слегка поднялась температура. Фредерика дала ей парацетамол, как и велел врач. Но к десяти часам у ребенка затруднилось дыхание. Перепуганная, что это может быть аллергическая реакция на прививку, Фредерика позвонила доктору Фарману. Тот сказал, что на аллергическую реакцию не похоже, и посоветовал отвезти девочку в ближайшую больницу. А в больнице только взглянули на Петл, как тут же отправили ее в отделение интенсивной терапии.

Господи, взволнованно подумал Бертолд, если что-то случится с Петл, Хилда этого не переживет!

— Мы срочно выезжаем в больницу, — заверил он мать, поднимаясь из-за стола.

Хилда уже стояла, теребя в руках сумочку. Бертолд взял ее за локоть и быстро повел между столиков.

— Мы уходим, — бросил он официанту. — Срочное семейное дело. Пусть метрдотель, как обычно, пришлет мне счет.

— Что-то с Петл, да?! — с тревогой спросила Хилда, когда они вышли из ресторана. — Она заболела?

— Да.

— Что с ней?!

— Не знаю. Она кашляет, и ей тяжело дышать. Может астма, или что-то в этом роде.

— Боже мой…

Бертолд успокаивающе обнял Хилду за плечи.

— Только не паникуй. Мама отвезла ее в очень хорошую больницу — Святой Марии, на Прайд-стрит. Все будет в порядке.

— Как ты можешь так говорить? Ребенок может умереть!

— Не умрет, — пробормотал Бертолд, открывая перед Хилдой дверцу машины.

Это была кошмарная поездка. Хилда сидела молча, с мертвенно-бледным лицом, а мысли Бертолда путались, перескакивая с одного на другое. Он волновался не только за женщину, которую любил, но и за ребенка. Ведь Петл такая маленькая и так дорога им всем. Нет, Господь не заберет ее. Нет…

Когда они уже подъезжали к больнице, Бертолд впервые в жизни готов был заключить сделку со всемогущим Богом.

Господи, спаси невинное дитя, и я… я…

А что я? — подумал он, испытывая отвращение к самому себе. Стану хорошим мальчиком? Буду по воскресеньям посещать церковь? Скажу Хилде правду, что Бернард Шеридан не делал никакой операции? Что я специально обманул ее, стараясь убедить в том, что я хороший человек и хороший отец?

А какой смысл в подобном признании? Хилда разлюбит меня, а я этого не перенесу.