Сидя в каюте с тусклым иллюминатором, Лалита представляла себе, что происходит снаружи. Должно быть, они отошли от причала к центру реки. Лучи солнца, отражаясь от водной глади, лились в каморку. Интересно, думала Лалита, разбудили ли они лорда Ротвина? Все ее существо рвалось и взывало к нему, неужели он не чувствует, как остро она нуждается в нем?! Ведь он такая чувствительная натура! И такая сильная!

Неужели она не сможет достучаться до его разума своей мыслью?! Лалита всегда верила в силу человеческой мысли. Она всегда была убеждена, что возможности человеческого разума безграничны. Неужели она не сможет на деле воплотить свои представления о человеческом всесилии? Приди ко мне… Ты нужен мне… Спаси меня… Лалита молилась и молча плакала, взывая к Богу и супругу. Господи, пусть он узнает, пусть он услышит… что я в беде. Пусть он поймет… пожалуйста… Господи!

Потом она поняла, что положение ее безнадежно. Корабль плыл, увлекаемый отливом, в открытое море. Она удалялась от Лондона и возлюбленного. Ее молитвы, ее мысленные воззвания — все оказалось ненужным и бессмысленным. Лорд Ротвин не внял ее внутреннему голосу, и теперь ни у нее, ни у других девушек не оставалось надежды на спасение.

Одной из ее соратниц по несчастью удалось выплюнуть кляп.

— Что происходит? Куда мы плывем? — испуганным голосом вопрошала она.

У нее был деревенский выговор и прелестное детское еще личико. Она была пухлой пышечкой с розовыми щечками.

Увидев, что девушке удалось освободиться от грязной тряпки во рту, Лалита интенсивно замотала головой, и через минуту платок, которым ей завязали рот, тоже медленно сполз вниз и теперь болтался вокруг ее шеи.

Девушка, которая все это время наблюдала за Ланитой, с удовольствием произнесла: так то лучше, а то разговаривать с собой больно непривычно. Куда мы едем? — продолжала она. — Что-то я не пойму.

— Откуда вы? Как вы сюда попали? — вопросами на вопрос ответила ей Лалита.

— Я из Сомерсета, — ответила девушка. — Я приехала в город в надежде на место, которое мне обещали.

— Что же за место вам обещали? — поинтересовалась Лалита.

— Судомойки. В богатом доме. Я сама выбрала для себя эту должность.

— Кому вы рассказали об этом? — спросила ее светлость.

— Одной доброй женщине на постоялом дворе. Когда она спросила меня, куда я еду, я поведала ей о своем желании, и она обещала доставить меня прямо к месту назначения. У нее была прелестная коляска, вот я и подумала, что могу с комфортом прокатиться, вместо того чтобы идти пешком.

— Что же произошло потом? — продолжала расспросы Лалита.

— Точно не помню, — сникла девушка. — Она сказала мне: должно быть, вы устали с дороги, вот, выпейте. Я выпила, и мне стало все безразлично, я впала в какое-то забытье. Очнулась я уже здесь. Что за шутки? Что вообще происходит?

Лалита молчала. Ей не хотелось расстраивать этого большого ребенка.

— Очевидно, рано или поздно они сами нам все расскажут. Боюсь, однако, что нас похитили.

— Похитили? — изумилась девушка. — С какой целью? У меня с собой и пяти шиллингов не наберется.

Лалита не ответила. Она была испугана, но полагала, что, если она перепугает остальных девушек, это делу не поможет. Обведя глазами всех несчастных, она заметила, что все они пытаются избавиться от кляпов или повязок, но пока это никому не удалось. Девушка родом из Сомерсета принялась плакать:

— Я хочу домой, к маме! Я-то думала хорошо устроиться в Лондоне! Думала, смогу деньги домой отсылать! Но я боюсь! Я хочу домой!

Все мы этого хотим, хотелось сказать Лалите, но вместо этого она попыталась приободрить девушку:

— Вы должны сохранять мужество.