Маршал пустился в подробности, но у Маятника в голове царил сумбур. Он глядел сквозь стены залитого солнцем кабинета и видел черное пространство в оспинах огня. Фантазируя, он ощущал, как плывет сквозь вакуум. Фантазируя, он…

Он спохватился: маршал ВВС замолчал и глядел на него так, будто ждал ответа. Маятник попробовал собраться с мыслями.

– Сэр, искренне прошу прощения. Я не совсем уловил…

– Да, я уже понял, что теряю время, – беззлобно сказал старик. Он даже улыбнулся. – Мне не впервой видеть такие глаза. Быть может, когда‑нибудь мне повезет, и вы, будучи в здравом уме и трезвой памяти, соблаговолите объяснить, откуда у Трунов эта привычка впадать в гипнотический транс при одном упоминании о космосе. – Маршал встал, и Маятник мигом оказался на ногах. – Не забывайте насчет требований безопасности – это все совершенно секретно. О служебных делах даже супруга не должна догадываться… если, конечно, вам посчастливится ею обзавестись. Это вы понимаете?

– Так точно, сэр.

– Ну что ж, до свиданья… э‑э… Маятник. И – счастливого пути.

Чуть позже, сидя за бокалом виски в первом приглянувшемся ему баре, Маятник достал из кармана специальное разрешение на женитьбу и призадумался. Настало время попенять себе: внимательнее надо было слушать старичка, внимательнее, а не витать в заоблачных высях Что он там говорил насчет спецкурса? Двенадцать недель на тренировки, на изучение станции – и по чертежам, и на макете. А после, кажется, в отпуск. Ой, а это хорошо ли? Если станция частично уже «там», не получится ли, что монтаж закончат раньше, чем он пройдет обучение?

Маятник не на шутку встревожился, но здравый смысл тотчас его успокоил: мыслимое ли дело – закинуть детали всем скопом в небо, а после уповать, что они там сами как‑нибудь состыкуются? Э, нет, их необходимо возить мелкими партиями, а это и долго, и трудно, и совсем не дешево. Да, по части издержек станция легко заткнет за пояс самые грандиозные памятники истории. Одному Богу ведомо, сколько потребуется ракетных рейсов на орбиту, прежде чем наступит черед сборки.

Взгляд на проблему под таким углом качнул Маятника в другую крайность. Что, если сборка растянется на многие годы?.. Старик вроде упоминал о режиме работы… Маятник порылся в памяти. Четыре недели – в космосе, четыре – на Земле, хотя это – ориентировочно, обстановка может потребовать корректив.

Что ж, похоже, все складывается не так плохо…

Взгляд Маятника опустился на листок, который он держал в руке. Безусловно, с точки зрения военных чинуш, подобная бумаженция не имеет права на существование. С другой стороны, если маршал авиации не счел нужным скрывать свое мнение о запрете… Когда тебе покровительствует, пускай негласно, такая шишка… Спрашивается, чего еще ждать? Действовать надо, действовать!

Он аккуратно сложил листок, опустил в карман и твердым шагом двинулся к телефонной кабине.

Маятник стоял в кают‑компании, глядел в иллюминатор и угрюмо поглощал завтрак.

Кают‑компания располагалась в Корпусе – а он, судя по всему (и в том числе по официальным памяткам) был единственным обитаемым местечком на тысячи миль окрест, служа конторой вкупе с общежитием для рабочих. Почти по всей длине его затененной стороны тянулся ряд иллюминаторов, открывая вид на Сборочную. Солнечная сторона тоже имела несколько иллюминаторов, но все они были закрыты светонепроницаемыми пластинами. На этой – фасадной – стороне Корпуса стояли по кругу параболические зеркала диаметром не более фута; у каждого оптическая ось проходила под точно рассчитанным углом. Когда солнце глядело прямо в центр круга, они пребывали в бездействии, но это всегда длилось недолго.