Ткань портьеры шевельнулась. Герцог Гибо вошел в комнату. Это был прославленный воин, в прошлом проведший десяток лет в походах, блестяще разбивший втрое превосходящее войско дяди, а также отразивших множество набегов владык южных земель. Жизнь добропорядочного семьянина и правителя тысяч пастбищ превратила его в неповоротливую громадину, страдающую одышкой и кашлем. Тучностью он превзошел даже барана с герба. К счастью, с годами Гибо не потерял веселого нрава и кашель, частенько перебивался смешками. Рихард не видел Гибо пять лет, он показался ему еще крупнее и болезненнее чем прежде.

— О, Рихард! Дружище! — Гибо сгреб его в охапку, стоило только встать. — Хоть одно светлое лицо в этом мрачном могильнике!

— Рад встрече! — Рихард дружески похлопал толстяка по плечу. Наряд Гибо пропитался ароматом травяных настоек от кашля.

— Зря мы редко видимся… А сегодня и повод невеселый. — Гибо сжав губы, укоризненно посмотрел на место принадлежавшее Агнару, словно кресло было виновно в его гибели.

— Ты рассказал кому-нибудь?

— Нет, раз мой король хочет, чтобы я молчал… — Гибо сделал пренебрежительный жест. — Пришлось уехать прямо со свадьбы младшего сына. Мы решили справить зимой, раз осенью я выдаю замуж дочек… Бедный мальчик, он очень расстроился, — герцог покачал головой, покашливая в платок и стараясь дышать чаще. — Не находишь странным хранить все в тайне и собирать нас в Высоком замке? Конечно, вели нас сюда потайными коридорами, но мою громадную тушу, — он коротко хохотнул, — на городских улицах сложно не заметить. О нашем приезде теперь известно и хромой собаке.

— Странно, согласен. Я не хотел ехать, — признался Рихард.

— Убит добрый сосед, с которым мы жили в мире… Убит подло, коварно. И что мы делаем? Объявляем военный сбор, тренируем рекрутов, запасаем провиант? Нет, мы оставляем без присмотра владенья, подставив их под удар головорезов Ульвара. А если с нами что-то случится в пути…

Гибо зашелся хриплым, мучительным кашлем. Прижав к лицу платок, он нащупал другой рукой кресло и с трудом втиснулся в него, задыхаясь. Болезнь изводила его все сильнее, поэтому он решил ускорить свадьбу сына. Мысли о неизбежном конце Гибо вдруг вызвали в памяти Рихарда то, что он так упорно пытался вспоминать — видения собственной кончины.

…Стоптанная грязная солома, смешанная с конским навозом. Он связан и избит. Удар сзади заставляет упасть на колени, но ему не дают растянуться на полу, подхватывая и удерживая за плечи. Схватив за волосы, резко задирают вверх голову, чтобы сунуть в рот кляп. Он только сильнее стискивает зубы и замечает человека, испуганно прижавшегося к балкам под самой крышей. Враги шипят от злости, он же чувствует только боль от надкушенного языка, рот переполнен кровью. Через силу, преодолевая сопротивление здорового, жаждущего жить тела, он делает вдох. Захлебываясь, хрипит, содрогается в конвульсии и проваливается в темноту…

Ошеломленный неожиданным воспоминанием, Рихард медленно перевел дух, аккуратно вытирая испарину со лба и радуясь, что Гибо, мучимый одышкой, ничего не заметил. Итак, его смерть не была случайной — он покончил с собой. Кто напал на него и почему он предпочел смерть плену? Ничто не указывало на то, что он знал своих мучителей. Похоже, его застигли врасплох, когда он пришел в конюшню. Напали, чтобы не дать уехать. Должно быть, прежде он увидел нечто такое, что вынудило его бежать от врагов единственным способом… Рихард потер виски руками, пытаясь восстановить предшествующие события, но дурная память раз за разом показывал одно и то же видение.