— У Маклема там есть классные стрелки.
Молча мы глядели в темноту. Чего тут не понимать. Пар — это преимущество в скорости, в маневренности… верная смерть для нас, для нас всех.
— Придется сойти на берег, — сказал я. — Судно бросить.
— Это еще что? — оставив у руля Ивет, Лебре прошел вперед. — Бросить мое судно?
— Никуда не денешься. Из пушек его разнесут в мелкие дребезги. Пойдем, куда нам надо, по земле.
— Найдут нас по следу, — возразил Лебре, — у нас мало шансов уйти.
— Если останемся на борту, у нас не будет никаких шансов, — ответил я.
Заработал рассерженный взгляд. Но Лебре серчал не на меня. На положение вещей. Понимал: раз надо, значит, надо.
— Есть тут протока, — заметил. — Мелкая, но загорожена островком…
До рассвета оставался целый час, когда мы распрощались с кильботом.
Компания из нас получилась довольно взъерошенная. Повел нас Отис. За ним шли Лебре с Ивет, потом Маквори, Жобдобва и я — последний.
Пинкни во главе маленького отряда поднялся на крутой откос, заросший тополями; выйдя из-под деревьев, направился поперек небольшого луга. Что он имел в виду определенный пункт назначения, не вызывало сомнений. Шел он быстро, оглядываясь лишь изредка.
После часа дороги он остановился в роще вековых тополей-великанов, расположенной на узком ответвлении ручья, стeкающего вниз к Миссури. Там нашлись дикие сливы. Все мы принялись их есть и напились водой из ручья. Много времени не прошло, Пинкни снял нас с места опять, только теперь шел помедленнее, следя, чтобы между нами и рекой вставали деревья.
Курс наш вел к острову Боном.
Три дня мы упорно пробивались вперед. Несколько раз видели бизонов, на второй день я убил самку, и мы разделили мясо, чтобы нести, предварительно съев, сколько в нас влезло. Из шкуры понаделали новые мокасины. Необработанная кожа не продержится столько времени, сколько выдубленная, но у всех нас обувка приказала долго жить.
— Мы уже рядышком, — сказал Пинкни на четвертый день. — С этой минуты двигаемся с оглядкой. Больше горячей пищи у нас не будет, нынешний раз — последний.
Ранее в тот же день мы добыли теленка бизона, а сейчас жарили мясо и как следует набивали животы. Отис и Лебре ели сердце, печень и легкие и раскалывали кости, чтобы достать мозг. На кустах еще висело там и сям по ягоде, но львиную их долю истребили птицы, и, судя по некоторым признакам, попировал тут и медведь.
Все мы испытывали возбуждение. Рассчитывали встретить пароход около лагеря на острове, и теперь, в двух шагах от цели, никто из нас особо не представлял себе, как нужно действовать. Если людей там было столько, сколько мы слышали, взять власть над фортом — безнадежное предприятие,
— Что первым делом надо сделать, — заявил я наконец. — Это захватить змея.
— Допустим, вашей мисс Мейджорибанкс на борту не окажется? — предположил Лебре.
То же опасение донимало и меня. Я сказал об этом.
— Пойдем наугад, иначе нельзя, — продолжил, — нападем быстро и тихо, возьмем судно, а если Таби… мисс Мейджорибанкс там не будет, останется ее найти. — Про что я умолчал, это моя надежда найти ее живой.
Как начало смеркаться, мы отправились дальше. Я вовсе не ждал этого, когда Пинкни положил ладонь мне на плечо и указал направление. Сквозь листья виднелись костры на той стороне сужающегося здесь водного пространства, десяток костров, не меньше, и раскиданные между ними несколько шалашей. Из размера костров явствовало вполне очевидно, что расположились у них белые, хотя могли там быть и индейцы. |