- Чья это капсула?!! Чья?!! - вскричал Вилтор.

- Вашей тещи. - спокойно констатировала капсула.

- Она, ведь, еще жива?!

- Жизненные процессы прекратились мгновенно...

Вилтор попытался вызвать в себе горечь, однако, тут почувствовал, что никакой горечи нет, в какое-то мгновенье в глубине своего сознания даже отметил, что - это даже хорошо, что тещи теперь нет, что никогда больше не будет она надоедать ему своим ворчанием. Конечно, в то же мгновенье он очень устыдился этаких своих мыслей - отбросил их с отвращением, и даже проговорил несколько каких-то горестных, неискренних фраз, потребовал, чтобы капсула определила состав атмосферы. Удивительно, почти невозможно, но атмосфера оказалась пригодной для дыхания, разве что воздух был через чур жарким, но не превышающим все ж допустимых пределов. Прозвучали какие-то предупреждения, и вот капсула распахнулась - Вилтор выбрался на поверхность, почувствовал сильную слабость в ногах, едва не повалился, и вот, проклиная эту слабость, выкладывая все силы, почти бегом устремился к разбившемуся кораблю. Несмотря на то, что видно было, что эта груда уже никогда не полетит, он, все-таки, смутно еще на что-то надеялся, и только когда подбежал к борту, когда увидел, насколько же там все искорежено, и когда спросил у мозга относительно жены и сына и получил в ответ только треск пламени - то смирился, понял, что всякая надежда на починку тщетна. В какое-то мгновенье он осознал, что хочет, чтобы и Веры и Санти больше не было, но тут же он ужаснулся собственным мыслям, назвал даже подлецом обернулся и увидел их капсулы. Просто удивительно, как это он не заметил их прежде! Он подбежал к одной из капсул, взглянул за стеклянную поверхность там стояла Вера, бледная как смерть, смотрела на него испуганными глазами. Он помог ей выбраться, и уже вместе они открыли капсулу с Санти. Мальчик был еще более бледен чем его мама, и, как выбрался, так подбежал к ней, обхватил и крепко-накрепко прижался, вздрагивая всем телом, беспрерывно рыдая, спрашивая, когда же придет помощь, когда вызволят их из этого места.

Вилтор знал, что перед гиперпрыжком данные о нем поступили в галактическую навигационную службу, что никаких больше сигналов из-за сильных радиационных полей они принять не могли, и встревожатся, начнут поиски не ранее чем через три дня - он вспомнил, что через несколько часов заполоняющая небо чернота должна была обрушится на эту планету.

- А где мать моя? Мать мою не видел?.. - нервным голосом несколько раз спрашивала Вера.

Вилтор пробормотал что-то про то, что он ничего не знает, так как попросту страшно ему было говорить правду - он то знал, как тяжело переносит Вера всякие лишение, и от одного представления, что будет, когда она узнает правду, озноб охватывал его. Но Вера сама заметила ту капсулу, осторожно отстранила Санти, пошла к ней сначала медленно, потом побежала, и, вдруг, резко остановилась - увидела, что там. Жуткий ее, воистину звериный стон потряс воздух, и бесформенные тени, которые метались на другой стороне пропасти изменили свое движенье - стали складываться между собою, расти. Вилтор сделал было к своей супруге несколько шагов, но тут новая волна заунывных, адских стонов потрясла воздух, и он понял, что не выдержит еще и этой боли, стал отступать. Вот Санти - с покрасневшими от слез глазами медленно идет, дрожит - Вилтор ступил было к нему, хотел утешить, унести подальше, однако сын шарахнулся в сторону как от какого-то чудища - даже вскрикнул, и вот с распростертыми объятиями бросился к матери, которая так и стояла, стеная у окровавленной капсулы.

Вилтор даже оглядываться на них не спел - знал, что это принесет ему большие страдания; покачиваясь, прошел он к капсуле сына, шепотом, почему-то боясь, что его кто-то услышит и помешает, спросил:

- Что же Кэролайн?!..

Тут новая, резкая вспышка боли пробуравила его голову, он едва не повалился, но, все-таки, удержался на ногах, ухватился руками за эту капсулу, и дрожащим голосом, уткнувшись в жаркую железную поверхность, спрашивал:

- Ну, что - это, наверно, какое-нибудь космическое излучение, да?! Повлияло на мой мозг?.