— У вас изумительный муж, Леокадия Андреевна! — разоткровенничался как-то Эдгар. — Вам многие завидуют!

— Угу! — пробурчала Лёка. — Особенно Чебаевская…

Эдгар заржал.

— А что, вы попали прямо в цель! Как раз она недавно бурно рыдала в пьяном виде в «Метелице», проклиная очередного бросившего ее воздыхателя, и вопила на весь зал, как же повезло этой мерзавке Тихой, тихой сапой выцыганившей себе такого золотого мужа! Слухом земля полнится!

Лёка нервно хихикнула:

— Вот как? Золотым называют?

— А разве вы думаете иначе? — неожиданно серьезно спросил Эдгар и пристально посмотрел ей прямо в глаза.

Хороший вопрос…

И Лёка торопливо отвела взгляд, будто в чем-то провинилась…

Она ездила на гастроли, давала концерты… Крутилась с утра до ночи в суете, в телефонных звонках, в планах на будущее… Она искренне забывала о самом главном: о подруге Вике, о доме, о преданном Аркадии… Перед Лёкой до сих пор маячила одна задача, собственно, уже на две трети осуществленная: стать настоящей примой, единственной звездой, переплюнуть всех и вся… Она даже толком не сумела бы себе объяснить, зачем ей это понадобилось, но рвалась вперед, все выше и выше, как безумная, закусив удила. Хотя соперниц у нее оставалось немного, всего две-три, включая паршивую Лианку Чебаевскую, все равно Лёка мечтала стать первой, самой главной и популярной, подняться выше всех…

Она уже давно не обращала на окружающих внимания. Игнорировала поклонников и делающих нередкие попытки сближения актеров. Научилась отвечать нагло, легко парировать и не давать проходу другим. У нее это получалось. С помощью по-прежнему верного Эдгара и других тонких инструментов и ниточек, которыми ее ушлый импресарио владел в совершенстве. Этого проходимца даже не надо было учить. Он быстро впаривал при необходимости газетам и журналам хорошо проплаченные статьи как о великой Тихой, так и о бездарных других певицах. Он в два счета договаривался о концертах Леокадии в самых роскошных залах. Он походя болтал гадости о ее соперницах и распространял сплетни так, словно именно это и было его основным призванием. Он родился настоящим пронырой, суть которого — торговать чем угодно и всюду посредничать, устанавливая связи и заводя контакты между любыми спросом и предложением.

Да, ловкий Эдгар стал находкой для Лёки. Она подозревала, что ей помогал и маэстро, но тот никогда в этом не признавался.

Обласканная славой, она стала позволять себе короткие романчики на стороне, чего раньше никогда не делала.

Один из них, с известным бардом, стал как-то моментально достоянием гласности. То ли бард оказался болтлив, то ли кто-то из его подруг — на редкость ревнив, то ли пакостницы-завистницы разошлись напропалую…

Только слухи помчались и разбежались во все стороны и, очевидно, дошли до ушей Аркадия, Лёкиного смирного, бессловесного, послушного мужа. Он был до того ручным, что иногда Лёка воспринимала его как простое дополнение к себе, своей жизни, своему быту…

Часто, приезжая с гастролей или возвращаясь после концерта, она, вымотанная, сваливалась в кровать, а Аркадий садился рядом. Она тотчас засыпала, а он негромко пересказывал ей все события, произошедшие в ее отсутствие. Вовка принес кучу пятерок, Татьяна перешла на работу в детскую библиотеку, звонили тетя Соня и Лёкина мать… Просили дать интервью «Антенна», «ТВ-парк» и «Экспресс-газета»… Звонили с REN-TV…

Лёка сладко спала.