— Вы человек, которого разыскивают? Человек, которого называют Звездным Всадником? — спросила она, задыхаясь, едва слышно.

На его щеке дрогнул мускул. Она почувствовала, как он весь напрягся в ожидании.

— Он — это вы? — спросила она громче.

— Да, — ответил Джон Патрик, разрушив ее последнюю надежду на то, что все происшедшее какая-то ужасная ошибка.

— Все это время вы мне лгали. Все было ложью! — Ее горло свело судорогой, она едва могла дышать. — Поцелуи. Шепот.

Ужас, который она испытывала несколькими секундами ранее, был ничто по сравнению с отвращением, которое она чувствовала сейчас. Острая, режущая боль терзала сердце, ей хотелось сжаться в комок, разрыдаться, но она не могла себе этого позволить. Ему она тоже не позволит заметить, что она сейчас чувствует.

Звездный Всадник взглянул ей в глаза, но промолчал.

— Вы меня использовали. Вы использовали моего отца. — Бурные чувства сотрясали все ее существо, грозя поглотить заживо, как морские волны в ураган.

Он снова шагнул к ней.

Она на шаг отступила.

— Не подходите.

— Аннетта, я…

Но она затрясла головой.

— Не надо. Ничего не говорите. Не надо больше лжи.

Его губы странно искривились. Нет, то была не улыбка. Даже не усмешка.

— Я больше не могу стоять. Мне нужна палка.

Он сказал это так хладнокровно. Так безразлично к боли, которую ей причинил. Джон, у которого были такие ласковые слова, такие нежные руки. Нет, этот человек — не Джон Ганн. Это пират. Безжалостный и опасный, самый опасный из всех, какие только бывают на свете.

Джон. Ее Джон.

Аннетта мотнула головой.

— Это нисколько не помешало вам убить человека.

Она не узнала свой голос. Хриплый. Колючий. Желчный от горечи, переполнявшей ее сердце.

Не сводя глаз с пистолета в ее руке, он прислонился к стене.

— Вы уверены, что сможете пустить в ход эту штуку? — спросил он тихо.

Она хотела было ответить, но спохватилась и стиснула челюсти. Говоря по правде, она этого не знала. Она вообще не знала, что сделает через секунду, однако что-то делать надо. Скоро вернется Айви. Ей надо заставить этого человека — врага — выйти из комнаты. Она доведет его до входной двери и позовет на помощь.

И что тогда? Он убил офицера на службе короля, он присвоил английский мундир. Его, вероятнее всего, повесят. Сможет ли она жить дальше с таким бременем на совести? В сознании вспыхнуло воспоминание: вот он деликатно и участливо беседует с ее отцом. Неужели он все время притворялся?

Но представить его на виселице было невозможно. Одна мысль об этом пронзала, как нож. Аннетта как будто снова ощутила прикосновение его рук, услышала тихий голос. Его слова. Она не могла их выбросить из головы. Как все это вяжется с холодной решимостью, с которой он убил офицера?

Противоречивые чувства разрывали ее надвое. В душе воцарился хаос.

— А почему бы мне и не пустить ее в ход? — спросила Аннетта, и ей показалось, что прошла целая вечность..

— Потому что, если вы меня убьете, вам никогда не удастся вернуться домой, — ответил Джон Патрик.

— А я и так теперь не смогу вернуться. Никогда. Я вам верила, так же, как верила тем людям, которые едва не убили моего отца.

На мгновение он закрыл глаза, но она успела заметить в них острую боль. Он судорожно сглотнул.

— Простите, — сказал он тихим, страдальческим голосом. — Я никогда не хотел причинить вам зло.

Она почти поверила ему, но ведь этот Джон Ганн такой искусный лжец.

Но даже если бы она и поверила, он все равно оставался врагом.