Мария всегда быстро принимала решения — и еще быстрее старалась воплотить их в жизнь. На следующий же день она послала одного из слуг мадам д'Армонти на улицу Старых Августинцев с запиской, в которой просила Данилу явиться к ней, а другого — на улицу де Граммон, в посольство, к Симолину. Вскоре оба курьера вернулись ни с чем: не застали дома ни того, ни другого. Хоть Мария и подивилась тупости обоих посыльных, не догадавшихся письма оставить вместо того, чтобы нести обратно, однако делать было нечего: пришлось ждать завтрашнего утра.

На следующий день лакеи вновь были отправлены по обоим адресам; Мария, от нетерпения не находя себе места, слонялась по саду, наслаждаясь картиною весны, как вдруг увидела, что дверь бокового входа — им не пользовались, насколько знала Мария, даже слуги — распахнулась, и оттуда, согнувшись и крадучись, вышел довольно высокий молодой человек, белокурый, приятной наружности, которую, впрочем, портила несколько отвисшая нижняя губа, придававшая ему циничный вид. Впрочем, насколько было известно Марии, внешность вполне соответствовала внутреннему содержанию: промелькнувший перед нею человек был не кто иной, как Пьер Шодерло де Лакло, автор книги «Опасные связи», которая вышла в 1782 году и вызвала большой скандал в свете.

Мария отступила за куст, не желая быть замеченной. Что делал де Лакло у графини Гизеллы? Был он франкмасоном и считался одним из опаснейших людей своего времени, — очевидно, именно поэтому герцог Филипп Орлеанский взял его к себе секретарем по особым поручениям. Герцог хоть и был братом короля, однако же считался ярым его противником. Когда началась подготовка к выборам в Генеральные штаты, Шодерло де Лакло по приказу герцога составил образец наказов, которые, по обычаю, должны были составлять избиратели. По мнению людей знающих, это была настоящая бомба, способная разрушить традиционную монархию: там, к примеру, была статья, в которой говорилось, что, поскольку «все беды наций проистекают от произвола королевской власти, необходимо принять конституцию, которая определит права и короля, и нации». Ну и тому подобное. Когда об этом стало известно, Шодерло де Лакло перестали принимать в домах убежденных роялистов, а ведь Гизелла д'Армонти вроде бы именно к ним и относилась… Что же мог делать в ее доме подобный человек?

Мария задумалась — и усмехнулась. Шодерло де Лакло прославился не только своим любовным романом, но и своими любовными романами; вдобавок он постоянно имел на содержании актрис или танцовщиц и вел жизнь веселую. Не интрижка ли у него с Гизеллою? Ежели так, прекрасной графине следует быть осторожнее с этим «де Вальмоном» : многие его бывшие любовницы узнали свои черты в персонажах «Опасных связей» — узнали, к своему великому неудовольствию.

Не остеречь ли Гизеллу? Но как? Непрошеный совет, говорят, хуже обиды…

Мария была слишком скромна и по-прежнему бесхитростна. Ей даже в голову не приходило, что де Лакло приходил из-за нее…

Посыльные вечером опять вернулись, не вручив писем. Дома, в России, Мария послала бы этих олухов в холодную, отведать плетей, а здесь — как быть? Все-таки чужие слуги; вдобавок в отношениях с этим сословием теперь приходилось соблюдать известную церемонность… Так и ушли бестолковые восвояси. А поразмыслив, Мария сняла с них вину: да ведь наверняка же они исполняли наказ графини, опасавшейся, что Мария вот-вот улизнет!

Ну, коли так… коли так, Гизелла слишком уж многое на себя берет — а напрасно! Это не дозволительно! Хватит Марии в самом деле пользоваться гостеприимством настырной венгерки — пора и честь знать. Завтра же съедет отсюда — хоть на постоялый двор!

Однако назавтра Гизелла совершенно ошеломила Марию.

— Чем более проходит времени, тем чаще замечаю я, что мой брат вам не по сердцу, дорогая Мария! — сказала она своей гостье.