— Со мной, — неохотно призналась дама, нещадно тряся компьютерную мышку.

Очевидно, виртуальное животное не подавало признаков жизни.

— Проблемы с компьютером? — сочувственно спросила я.

— Мышь сдохла, — пожаловалась дама.

Я подошла поближе, взглянула через ее плечо на экран, перехватила компьютерного грызуна и сказала:

— Возможно, это клиническая смерть.

Я подергала мышиный хвост, проверяя стыковку с системником, и курсор на экране ожил.

— Вот и все. У меня тоже такое бывает.

— Вы специалист по компьютерам? — Взгляд и голос дамы заметно потеплели.

— Боже избави! Я специалист по социальной инженерии, — сказала я. — Ищу работу. У вас в компании случайно нет подходящей вакансии?

— Случайно есть, — немного удивленно ответила женщина.

Я-то ее словам ничуть не удивилась, потому что заранее знала, что покойный Желтиков служил тут этим самым социальным инженером и с его смертью надобность в подобной работе, наверное, не отпала, а вакансия открылась.

— А что вы знаете о социальной инженерии? — спросила дама.

— Хотите конкретный пример? Ну, вот: если назваться админом и выманить у юзера пароль под предлогом патча его софта для защиты от червя, а на деле просто слить с компа инфу — это и будет социальная инженерия, — бойко отбарабанила я.

Пример с кандидатом Лобанчиковым я решила пока приберечь.

Как я и ожидала, хакерская терминология мою собеседницу впечатлила.

— Какое у вас образование? — спросила она, жестом приглашая меня присесть на мягкий стул.

— Университетское, — ответила я, принимая приглашение. — Я дипломированный филолог.

— Значит, вы и языками владеете? — обрадовалась дама.

— Во всяком случае, общий язык с людьми обычно нахожу, — уклончиво ответила я.

Не рассказывать же ей, что польский я кое-как понимаю, по-болгарски худо-бедно читаю, а на английском совершенно свободно объясняюсь с греками-киприотами, у которых такой же ограниченный словарный запас, как у меня, очень похожий акцент и великолепное пренебрежение к грамматике! Издержки университетского образования: знаешь всего понемножку и почти ничего досконально. Сознавая поверхностность полученных знаний, я могу утешаться только тем, что очень немногим людям в наше время известно, например, каков будет родительный падеж множественного числа слова «ухо» в старославянском языке. «Ушей»? «Ухов»? Нипочем не угадаете! «Ухь»! Однако не помню, чтобы это знание мне когда-либо пригодилось.

— Давайте-ка мы с вами заполним анкету, — предложила дама, вытаскивая из папочки на краю стола распечатанный бланк.

«Процесс пошел», — подумала я, мысленно показывая себе большой палец.

Примерно полчаса я самым добросовестным образом заполняла выданную мне анкету. Некоторые ее пункты меня искренне удивили. Например, сразу после стандартного блока, включающего информацию о паспортных данных, образовании и всяких-разных полезных умениях и навыках, следовал вопрос: «Не хотели ли вы когда-нибудь заняться сексом с членом своей семьи?» Я честно ответила: «Регулярно хочу заниматься сексом с членом своего мужа». Подумала и добавила: «И занимаюсь». Дама, потихоньку заглядывающая в заполняемый мной лист, негромко крякнула.

Пятью строками ниже обнаружилась новая каверза. «Придумайте несуществующее животное, напишите, где оно живет и чем питается», — просили составители анкеты. Не притормаживая, я недрогнувшей рукой написала: «Плоскобрюх длиннозубый! Живет в оконечном оборудовании сети абонентского доступа, питается кабельной изоляцией!» Дама крякнула дважды.