Она еще успела заглянуть в книжный магазин на Никитской, а затем автобус "К" благополучно довез ее до Яузской набережной. Там, в заново отремонтированном доходном доме, в двухкомнатной квартире, бывшей некогда коммунальной, обитал Сергей Мещерский. Квартирку эту он выменял с доплатой во время работы в фирме. Оборудовал и обставил по собственному вкусу.

Катя, отряхивая с шубы снег, звонила в его дверь уже в начале седьмого.

— Ну наконец-то! — Мещерский с ходу ткнулся щеголеватыми усиками в ее холодную розовую щеку. — Мы тебя заждались.

— Мы — это кто? — полюбопытствовала Катя, сбрасывая мокрую шубку на его руку.

— Мы — это мы. — С кухни в прихожую с достоинством выплыл Кравченко.

— Ты же приказал мне не брать с собой этого мужлана, — сухо молвила Катя.

Мещерский только развел руками.

— Променял тебя на пиво и креветки, — ухмыльнулся Вадька.

— Понимаешь, Катя, он ввалился всего час назад, — забормотал Князь. — Устал, мол, как собака, домой не доберусь, мотор заглох, позволь ночевать и...

— С креветками и пивом в обнимку? — уточнила Катя.

— Ну да, и я...

— Все ясно. — Она присела на кресло, стоящее в прихожей, и начала расшнуровывать башмаки. — И уже успели нализаться. Что за люди!

— Я привез пищу в этот забытый Богом дом! — прогудел Кравченко. — Я... Ага, у тебя в сумке тоже сверточки какие-то. Давай сюда. Что там есть вкусненького?

Через секунду он уныло созерцал книги, приобретенные Катей в магазине на Никитской.

— Стефан Малларме, «Александрийские элегии», «Метаморфозы». Тоже мне Овидий среди варваров, — хмыкнул он разочарованно. — Интересно посмотреть, как ты читаешь вот такие заумные книжечки у себя в ГУВД. Гораций среди скифов! Нет, ничего для нашего с тобой желудка. Князь, здесь нет, даже не мечтай. Тут только одни стихи. О пище насущной в этом доме забочусь только я! Мать честная! — Кравченко тревожно потянул носом. — У меня ножки в печке дочерна закоптились.

— Буша? — деловито осведомился Мещерский ему вдогонку. — Учти, я люблю слабо прожаренный гриль.

— Сам тогда следи, ишь, повара нашел! — гудел с кухни Кравченко. Потом загремели какие-то кастрюльки, что-то смачно шлепнулось на пол.

Катя, предоставив кухню этим двум клоунам, прошла в гостиную, огляделась. Ну как обычно — хаос на бивуаке великого путешественника! В гостиной было мало мебели, много видеоаппаратуры и географических карт. Последние лепились на стены вместо обоев: Африка, Азия, Латинская Америка, снова Африка. Огромная карта мира, скатанная в плотный рулон, валялась под телевизионной тумбочкой. В соседней комнате царил точно такой же бедлам: на полу и на софе — огромные рюкзаки, снаряжение, увесистые тюки с самонадувающимися палатками «рибок», здесь же, на столе, опутанном проводами, портативный «ноутбук», книги на стеллажах.

— Видимо, весь Российский турклуб решил устроить склад у тебя на квартире. Кстати, а где ты спишь, Сереженька? В спальном мешке на лоджии? Или в кладовке? — полюбопытствовала она вяло.

— Вся эта амуниция стоит кучу денег, — пылко объяснил Князь. — Ребята не хотят оставлять ее в клубе. Боятся, что сопрут.

— Фи, какие вульгарные выражения!

— Не морщись. Пусть лежит, мне не мешает. — Он повлек ее к подробной карте Африки. — Смотри, мы пойдем вот таким путем: из Момбасы к озеру Виктория, затем на юго-запад к озеру Танганьика, потом на машинах через национальный парк Серенгети и Нгоронгоро к побережью Индийского океана.