|
Времени у них было достаточно. Черт ее знает, всерьез она опасалась “маячка” или крутила очередную коварную комбинацию, но Мазур, поразмыслив, пришел к выводу, что в ее словах есть резон. В фургоне и в самом деле мог оказаться малюсенький передатчик, и приотставшие янкесы окажутся на хвосте совершенно неожиданно, а их Мазур сейчас опасался еще больше, чем боевую подругу, она, по крайней мере, одна-одинешенька пока что, зато цэрэушники, похоже, привыкли ходить на охоту исключительно толпой… – Представляю, что сейчас творится у лавки, – сказал он искренне. – Полиция непременно нагрянет… – А вот вряд ли, – сказала Мэй Лань. – У здешней полиции есть хорошая привычка: приезжать не раньше, чем ее десять раз вызовут. Но в том районе как-то не принято обрывать полицейские телефоны, если у соседей ночью шумели… Пойдемте. Нужно поймать такси. И она первой направилась за угол, где виднелись яркие уличные фонари и мелькали фары проезжавших машин. Мазур потащился следом, мимоходом ободряюще похлопав по плечу вовсе уж заскучавшего Пьера. Ему не нравилось, что девушка не задала до сих пор ни единого вопроса касаемо Слая, – а ведь, казалось бы, любой нормальный человек в такой ситуации обязан был поинтересоваться, знал ли Мазур, что за змею пригрел на груди и что, собственно, его старый друг собирался делать, нет ли догадок… Значит, ее и это уже не интересует. Целеустремленно идет к поставленной задаче. Черт, и ведь никак не удастся предупредить Пьера, чтобы держал с ней ухо востро, – Мазур не знал по-французски, а на английском толковать нельзя, услышит, востроухая… Выйдя на довольно широкую и оживленную улицу, Мэй Лань пропустила парочку свободных такси, энергично замахала третьему. Ну да, конечно. Мазур прекрасно помнил, как покривился господин Герберт, слушая повествование о похитивших Мазура американцах, как удрученно он вздохнул: “Боже ж ты мой, ну кто садится в первое же подъехавшее такси? Нужно обязательно парочку пропустить…” Ехали долго. Оказалось, Мэй Лань, стряхивая хвост, залетела в противоположный конец города, максимально удаленный от моря. К морю они и вернулись в конце концов, машина оставила позади последние жилые кварталы и километров несколько катила по широкой немощеной дороге, тянувшейся параллельно океану. По мнению Мазура, водитель чуточку нервничал – время позднее, компания странноватая, место назначения тоже не из обыденных, но старался этого не показывать. Ну, понятно, таксисты, везде одинаковы: не пойдешь на риск – не заработаешь… Огромная луна висела над морем, протянув зыбкую золотистую дорожку до горизонта. Вдали виднелся одинокий парус, белевший в полном соответствии с чеканными строками Михаила свет Юрьевича, – разве что море было сейчас не голубым, а темным. Справа, над берегом, показались какие-то бараки. Потом снова потянулись дикие места без малейших признаков градостроительных усилий человека. И снова бараки. Так, вот и парочка сампанов покачивается у ветхого деревянного причала… Мазур уже навидался таких мест – берега буквально усеяны подобными рыбацкими приютами. Бедняцкие порты. В бараках держат сети и улов, здесь же и живут. Наверняка через такие вот убогие жилища нескончаемым потоком идет и контрабанда-мелочевка, которой здесь прирабатывает каждый второй, не считая каждого первого. Ничего серьезного, конечно, – крутая контрабанда путешествует иначе, в других условиях… Машина остановилась. Мэй Лань протянула водителю пару бумажек – суда по его довольному виду, не пожадничала. Он поклонился, прочирикал что-то почтительно-благодарное – и побыстрее рванул с места, торопясь расстаться со щедрыми, но странными пассажирами. |
