|
Удар ногой достался мертвецу, коего такие пустяки уже не волновали, а девушка потеряла пару секунд… Мазур ими воспользовался на полную – второй китаец только-только успел выпустить шнурок, а более ничего и не успел, Мазур уложил его рядом с хрипевшим французом, развернулся в боевой стойке… Мэй Лань стояла метрах в двух от него в какой-то там заковыристой позе – то ли “похмельной обезьяны”, то ли “поносившего журавля”. Шутки шутками, а Мазур уже понял: сейчас нельзя делать никаких скидок на прекрасный пол, девка великолепно владеет боевой рукопашкой, и нужно из кожи вон вылезти, если хочешь остаться живым… Она налетела, как порыв штормового ветра. Молниеносный обмен ударами, ужимки и прыжки… По нулям. Отступив на шаг, Мазур лишь уверился в прежнем убеждении: какое там, на хрен, нежное создание, зверь дикий, смертушка твоя при оплошности… И снова – обмен ударами, жуткий танец на колыхавшейся палубе. Ей, стерве, было легче – она в темном, ее труднее фиксировать глазом, а вот Мазур, как идиот из анекдота, весь в белом, что ночью, особенно лунной, идет только во вред… – Ах ты ж, тварь… – выдохнул он, сплюнув кровь из рассеченной губы. – Ну-ну… – произнесла она почти спокойно, играя гибким телом в ложных выпадах. – Ну-ну… Иди сюда, загадочная личность… Каскад ударов, пируэтов и прыжков… Мазур ее легонько зацепил, но в ответ сам получил качественно. Они кружили по палубе, как два схлестнувшихся насмерть зверя – какими сейчас и были, честно говоря, – и Мазур отметил самой трезвомыслящей частичкой сознания, что старина Пьер не шевелится, не издает ни звука, так что с ним, очень похоже, кончено, а вот китайцев было только двое, иначе непременно налетел бы еще кто-то… Побарахтаемся? Но он, как ни старался, как ни выкладывался, не мог одолеть. Она, впрочем, тоже. Зыбкое равновесие пока что… – Ну и? – выдохнул Мазур, уйдя от удара – еле уйдя, м-мать! – и отступив к борту. – Не возьмешь ведь… – Возьму, – пообещала она столь же хрипло. – Измотав, сучонок… – Может, договоримся? – Не я решаю, не я… – Сдохнешь ведь. – Измотаю… Мазур, словно бы только сейчас спохватившись, рывком выхватил револьвер, взвел курок и, прибавив в голос тупого, нерассуждающего превосходства, громко приказал: – Подними руки, стерва! Не подумала об этом, а? Она рассмеялась – сдавленно, но вполне искренне, на миг поплыла , сбилась с ритма… А в следующую секунду тяжелый револьвер полетел ей в лицо, словно самое примитивное метательное оружие. Вот этого она точно не ожидала – и Мазур вовсю использовал свой единственный шанс, ринулся вперед, пока она уклонялась от тяжелого куска железа, зашел справа, пригнулся, выпрямился, ударил раз и два… Отпрыгнул. Она еще стояла у борта, еще не уронила руки, тело еще не понимало, что уже мертво, что шейные позвонки перебиты, что второй удар пришелся по сонной артерии… И в этот миг в нее метко и жестоко угодила автоматная очередь – совершенно бесшумно, но Мазур-то видел, как пули бьют в грудь и лицо… Тело Мэй Лань запрокинулось назад, окончательно выйдя из равновесия, подламываясь в коленках, навзничь, затылком вперед она рухнула за борт. И был шумный всплеск, показавшийся Мазуру громом. Он стоял на том же месте, все осознавал, но не мог пошевелиться, в тупом оцепенении то ли облегченно, то ли с надрывной тоской подумав: нежная и удивительная, как говорил Остап, нежная и удивительная, да… – Кирилл, мать твою! Живой? Со стороны бараков бежали трое. |
