|
По всем идеологическим нормам правильной жизни ей полагалось быть потасканной и вульгарной, а она вон какая… Ма, небрежно притянув красотку за талию, что-то пошептал ей на ухо, и она без промедления порхнула на колени Мазура, устроилась на них столь непринужденно, словно он этого и требовал. Ну, ничего необычного – там и сям за столиками маячили столь же непринужденные красотки, не переходившие, впрочем, границ приличия. Мазур стоически терпел, уже определив к тому времени, что, кроме означенного платьица, на красотке ничего более не имеется. Судя по первым наблюдениям, происходило это очаровательное создание с Филиппин. – Я надеюсь, вы подружитесь, – как ни в чем не бывало сказал Ма, отечески взирая на эту идиллию. – Не обижайте ее, друг мой, она девушка добрая и отзывчивая… – Ну что вы, мне и в голову не придет… – в тон ему сказал Мазур, без труда удерживая на коленях сей очаровательный груз. – К юным и красивым танцовщицам следует относиться со всем уважением, ведь они порой делают головокружительную карьеру – и на суше, и на морях, что характерно… Девушка, должно быть, оказалась неглупа и прекрасно поняла подтекст – она бросила на Ма быстрый взгляд, хлопнула ресницами, личико на краткий миг стало испуганным и серьезным… Без сомнения, она прекрасно знала, что за пашенку пашет господин Ма… “Интересно, – подумал Мазур. – Какого черта он ее отправил ко мне на колени? Забавляется, пытаясь усмотреть хоть каплю юмора в своем сложном положении, или намерен сдернуть ? Но не может же он не понимать, что блокирован со всех сторон? Да и красотку в случае чего смахнуть с колен – секундное дело…” На всякий случай он подобрался, готовый к неожиданностям, – и продолжал с безмятежной рожей общаться с восседавшей на коленях красавицей, перебиравшей форменные пуговицы его белоснежной рубашки и щебетавшей всякий вздор – откуда, мол, гостенек к нам приплыл, нравится ли ему здесь, нравятся ли местные девушки и конкретно та, что в данный момент прельщена и покорена бравым капитаном… Смотревший через его плечо Ма вдруг на миг дрогнул лицом. Отставил бокал и послал Мазуру многозначительный взгляд. Тот понял. Откровенно оглянулся – в конце концов, он был не шпионом каким-нибудь, не тайным агентом, а собравшимся заключить сомнительную сделку с пиратами моряком, имевшим право волноваться… Трое китайцев в белоснежных костюмах направлялись прямо к их столику. Мазур почувствовал, как ладонь девушки застыла на его плече, – ну конечно, она и их знала, сообразительная киса, имеющая жизненный опыт… – Анита, прелесть, погуляй пока, мы будем заняты серьезными делами… – небрежно распорядился Ма. Девица проворно вспорхнула с колен Мазура и ушла куда-то вглубь зала, не оглядываясь. Троица остановилась у столика. Мазур, моментально прокачавший ситуацию, решил, что главный у них – тот, что посередине. Двое по бокам, несмотря на всю загадочность для европейца внешне бесстрастных восточных физиономий, несли на рожах неизгладимую печать вечных шестерок. А вот тот, что в центре… От него прямо-таки веяло умной и злой силой, которую человек определенной профессии обязан определять с маху не хуже гончей собаки, в погоне за зайчишкой пересекшей след волка… Ма спокойно произнес несколько фраз – надо полагать, по-китайски. Мазур все равно не понял ни словечка. На душе было неуютно. С тем же успехом эти мяукающие, короткие слова могли означать что-то вроде: “Ребята, этому поганому шпику нужно немедленно оторвать башку и еще чего-нибудь…” Кульминация, а? Стоявший в центре скупо улыбнулся Мазуру: – Господин Хансен? Очень приятно. |
