Это нереально, Адам, нет никакого чужака. Я больше года провел на борту этого корабля. Я не заставал его в душевой, не замечал, как кто-то по ночам крадет куски из столовой, и на тринадцатой палубе не было никаких привидений. В этом случае твоя теория тайного заговора разбивается вдребезги о стену реальности. Вы с Йоханссоном можете сидеть и собирать любые слухи из унисферы, чтобы построить из них башню своих убеждений. Все это чушь. Никаких доказательств быть не может. Так что перед уходом просто оставь мемокристалл на столе, и я сделаю вид, что ничего не заметил. А потом, когда ты уйдешь, я напьюсь еще сильнее, просмотрю файл, сфабрикованный твоими друзьями, и решу, стоит ли вставлять его в официальные записи, чтобы избе­жать лишения жизни, потому что я слишком труслив, чтобы взять на себя ответственность за былые грехи.

— Тебе надо сходить к психиатру и разобраться с комплексом вины. Это нездорово.

— Иди к черту, — буркнул Оскар. Слова причиняли ему почти физическую боль. — Оставь кристалл и убирайся.

Адам ударил его по лицу с такой силой, что едва не сбросил с дивана.

— Дерьмо!

Оскар прикоснулся к губам и сморгнул обжигающие слезы. Из уголка рта показалась струйка крови.

— Что с тобой? Я же сказал, что все сделаю. Чего еще тебе нужно?

— Нет никакого сфабрикованного факта. Все абсолютно реально. И я говорил, что на борту действовало влияние чужака, а не большеглазый монстр. Звездный Странник действует через людей. Кто-то из экипажа «Второго шанса» отключил барьер — только не пытайся убедить меня в совпадениях. И этот кто-то подстроил так, чтобы Боуз и Вербеке остались на астероиде. Неужели тебе не кажется подозрительным, что при всей вашей высококлассной аппаратуре, многократной защите и страховке обычный коммуникатор вышел из строя именно в тот критический момент? Я считаю, что это очень подозрительно.

— Кто-то? — насмешливо переспросил Оскар. — Кто-то из экипажа?

— Да. Один из членов вашей драгоценной команды. Один из твоих друзей. А может, и не один. Кто знает? Именно это тебе и предстоит выяснить.

— Это еще хуже, чем неучтенный пассажир. Тебе известно, сколько сил было потрачено на тренировки и изучение прошлого каждого, кто попал на борт? Никто, вызывавший хоть тень подозрений, и близко не мог подойти к кораблю.

— А как же ты сам и Дадли Боуз?

Оскар долго и пристально всматривался в лицо Адама.

— Послушай, — наконец заговорил он, — то, о чем ты просишь, просто невозможно. Я физически не в состоянии это сделать. Ты знаешь, какой колоссальный материал собран в этом журнале?

— Представляю. Именно поэтому мы не можем украсть его, чтобы проанализировать самостоятельно. Тебе нет необходимости вчитываться в каждый бит информации. Критические моменты тебе известны, вот на них и надо обратить внимание. И даже не на основные события, происходившие на капитанском мостике или в машинном отделении. Там все чисто. Важно то, что оставалось в тени. Кто посещал тринадцатую палубу в момент отключения барьера? Най­ди их; если не ради нас, хотя бы для себя, для всех людей. Нам необходимо знать, что там произошло на самом деле.

— Это же… Я не могу…

— Чужак становится все более активным. Ты не можешь не признать, что в наши дни на свете творятся странные вещи. Этот взрыв в Венецианском Побережье, уничтоживший нашего поставщика, убитый сенатор.

— Чепуха. Там действовал какой-то секретный правительственный агент или Межзвездные Династии. Это уже всем известно.

Адам цинично усмехнулся:

— А вот это кажется мне теорией тайного заговора.