|
. шшш… бокс! Как по?!.. шшш… – Ох твою африканскую дивизию… – Не могу понять, на что эти сволочи рассчитывают?! Честное слово, не понимаю! – Отставить «не понимаю»! – Здесь темно, как в заднице у еврокракена! Дайте световую гранату! – Вперед по одному! – Да объясните кто нибудь Зарубину, что за диснейленд тут творится! … И так далее. Из переговоров Матвей вынес одно: комбат Зарубин не соврал. Пока что десантники не встретили никого, кроме отчаянно обороняющихся пиратов. И более того, полностью отсутствует какая либо достоверная информация о размещении на борту «Мстителя» пленных гражданских лиц (а значит, и Анны). Вдруг в радиообмене всплыла долгожданная тема. – Здесь Спичкин! Взяли двух пленных! Ввели вещество. Один в коме – плохо среагировал на вещество. От второго получена информация: порядка ста пятидесяти пленных находятся в обесточенных отсеках форта… «Это нижняя часть лотарингского креста, где даже света нет!» – догадался Матвей. А капитан Спичкин продолжал: – Мое предложение: срочно вывести из боя и перебросить на освобождение заложников всю четвертую роту в полном составе! Готов возглавить передовой отряд лично, усилив его одним из своих отделений! Прошу утвердить решение! «Четвертая рота… Почему четвертая рота? – в первую секунду не понял Матвей. – А а, да там же сплошь свежие, совсем зеленые контрактники, которыми разбавили костяк из ветеранов… Это же сонные мухи! Ясно, что в серьезном бою с пиратами толку от них мало. И именно поэтому Спичкин предлагает бросить их нянчиться с гражданскими! Но сколько они будут добираться туда, ближе к основанию креста?! Это всю четвертую роту надо вывести из боя – раз. Даже если в бою она участвует чисто номинально, все равно – собрать отделения, собрать взводы, оттянуть все это назад. Затем погрузить на борт катеров – два. Затем катера отлепятся от «Мстителя», пролетят пару километров вниз, прилепятся по новой – три… Потом снова резать обшивку, высаживать роту… Сколько на все это уйдет? Не менее четверти часа! А то и минут двадцать! Да за это время что угодно произойти может!» – Матвея распирало негодование. – Я то утверждаю, – пророкотал комбат Зарубин. – Но нужно еще согласие руководителя операции. – Утверждаю. Действуйте! – прозвучал глухой голос Сазонова. Матвей прекрасно понимал, что не меньше семи минут потребуется четвертой роте только на то, чтобы отойти к своим катерам, погрузиться на них и отчалить от верхней перекладины креста. Семь невыносимо долгих минут, в течение которых на его тактических экранах не будет происходить ровным счетом ничего, приближающего его, Матвея, к встрече с любимой. Но как же он ошибался! В сотне метров от нижней галереи форта (той самой, обезображенной растрепанной бородой из обломков двухорудийной башни) в обшивке, источенной пылевой коррозией, наметились четыре просвета – каждый толщиной, как показалось Матвею, с волос. Просветы быстро расширились и превратились в квадрат белого света. Затем створки стартового лацпорта сложились в гармошку и из недр форта выдвинулись три рельсовых направляющих. – Тысяча протуберанцев мне в ухо! – раздался зычный голос Ираиды, которая, как оказалось, тоже все это видела. – Что творят, ты глянь! Похоже, они намерены обстрелять наш крейсер из рельсотронного главного калибра! Кто бы мог подумать, что он у них вообще есть, у творческих импотентов! Пока Ираида балагурила в своей неподражаемой манере, Матвей прощупал недра открывшегося портала микроволновым радаром высокого разрешения. Судя по картинке, синтезированной борткомпьютером на основании данных радара, там, в темноте, прятался достаточно крупный планетолет. |
