— Ясно, — я понял, что Индус не хочет, чтобы кто-то видел нас вместе.

— Если ясно, будь.

Я сделал так, как велел Индус. Ночь была темная, пасмурная, с неба накрапывал слабый дождь, но мой «Гейгер» молчал. Шел я медленно и осторожно, светя себе фонарем, прислушиваясь к звукам в ночи и кидая вперед болты и гайки из мешочка — в такой темноте проглядеть аномалию, как два пальца об стол. Так или иначе, я минут за десять добрался до полустанка, и меня уже ждали.

Индус был не один, рядом с ним стоял сталкер в долговской броне, вооруженный снайперским «Валом».

— Бобыль, — назвался он. — В первый раз на такие дела подписываешься?

— Ага, — признался я. — Что, не гожусь?

— А это мы поглядим. Ты только делай, что тебе скажут, и на рожон не лезь, понял?

— Понял.

Говорить было ни о чем, и мы молча курили. Потом со стороны Янова показались огни фонарей, и подошли еще два сталкера — тоже в долговской экипировке, оба с «калашами». На меня они слова даже не потратили, сразу заговорили с Бобылем — видимо, именно он в этой группе был главным.

— Ставлю задачу, — сказал Бобыль, — выдвигаемся к «Волхову», идем средним шагом, контролируем местность. Я и Глыба впереди, молодой за нами, Индус и Дудник замыкают. Все, пошли.

Не знаю почему, но в этом компании я почувствовал себя гораздо спокойнее. Один из моих страхов рассеялся — стало ясно, что Индус не связан с бандитами, напавшими на меня в Затоне. Очевидно, что меня могли пристрелить прямо на полустанке, и совершенно не имело смысла тащить меня куда-то, чтобы разобраться. Хотя не исключено, что кто-нибудь важный хочет поговорить со мной, прежде чем мне пустят пулю в лоб. Но о таком варианте мне не хотелось думать.

Со стороны мы выглядели просто как группа сталкеров, совершающая ночную вылазку. В этом не было ничего особенного. Несмотря на все опасности Зоны некоторые ребята отваживаются искать хабар по ночам. Еще покойный Бандура говорил мне, что встречаются редкие артефакты, которые можно обнаружить только ночью в силу каких-то непонятных их свойств — ну не появляются они при дневном свете, вот хоть ты тресни, даже с индикатором не отыщешь. Пока все шло гладко — даже вездесущие собаки нам на пути не попались. Пару раз издалека донесся их многоголосый лай, но сами мутанты не показывались. Я всю дорогу пытался себя убедить, что принял правильное решение. Одно хорошо — раскаиваться в ошибке не придется. Мертвые не каются.

Мы дошли до железнодорожного моста, и тут Бобыль приказал остановиться.

— Юра, доставай, — велел он Глыбе.

Глыба немедленно извлек из своей противогазной сумки пять ярко фосфоресцирующих нарукавных повязок и раздал всем. Я повязал повязку на левую руку и тут понял, для чего это надо — Бобыль велел выключить фонари. Видимо, мы подходили к цели.

Последние полкилометра мы преодолели перебежками, и я сильно запыхался. Стало ясно, почему Индус не велел мне брать рюкзак. С рюкзаком вообще хана была бы. Наконец, мы уперлись в проволочную ограду — она была двойной, и ржавая колючая проволока была очень густо наплетена между бетонными столбиками. Глыба и Дудник быстро и сноровисто прорезали в проволоке сначала одну дыру, потом другую, и мы прошли за ограждение. Впереди была темень — ни огонька. И Бобыль велел нам залечь. Сам он вооружился каким-то очень навороченным прибором, вроде как биноклем с ночным наблюдением и довольно долго изучал местность впереди нас.

— Так, — наконец, зашептал он, — мы вышли к гаражам. Справа от нас вышка с пулеметом, это моя забота. Впереди здание командования комплексом. Чапай сейчас там, сладкие сны видит.