— Не май месяц, — хмыкнул я.

— Кирилл, дай ему бушлат накинуть, — скомандовал Игорь. Лицо еще незнакомое, а вот интонации — уже да. И я только сейчас заметил рядом с ним еще одного человека. В сером милицейском бушлате и серой же шапке. Корочками не машет, значит не при исполнении. Так, составил компанию приятелю. Наверное, тот же самый, с которым Игорь Веника навещал.

Я присмотрелся к лицу. Щелк. Узнавание сработало. Это же Стас Курехин. Железный Стасян. Он сядет в тюрячку где-то через год, в восемьдесят втором. И в девяносто первом выйдет по амнистии. И потом будет одним из цепных псов Мельникова старшего.

Сейчас он тоже беспрекословно подчинился и скинул с себя серый бушлат. Отдал мне. Я сунул руки в рукава, ощущая спиной неприятное влажное тепло чужой одежды.

Игорь с непроницаемым лицом шагнул к выходу. Дежурная медсестра, сидевшая в гардеробе, хранительница внутреннего телефона, проводила меня неодобрительным взглядом. Но возражать и вставать на мою защиту не стала.

— Слушай, брательник, — Игорь резко повернулся ко мне и взял меня за меховой воротник чужого бушлата. — Не знаю, что там за крыса перебежала дорогу между тобой и Прохором Ивановичем, но ты от него отстанешь, понял?

— А то что? — спокойно спросил я.

— Ты мешаешь серьезному человеку, понял? — Игорь толкнул меня ладонью в грудь, притирая к стене. — Очень серьезному. Мешаешь заниматься делом.

— Да говори уже, как есть, братец, что за экивоки такие? — криво усмехнулся я. — Серьезный человек просто ворует по-крупному, а не делом занимается. А то, чем сейчас занимаешься ты, на простом языке называется «шантаж». Уголовная статья, между прочим, только номер не помню. Я журналист, а не юрист.

— Ах ты крысеныш... — глаза Игоря сузились в узкие щелочки. Фонарь освещал его пока еще красивое и мужественное лицо, снежинки падали на его гладко выбритую щеку и сразу же таяли. — Как бы мне вдолбить-то тебе в голову одну простую мысль...

Он сжал зубы, на его скулах зашевелились желваки. Нда, молодой и талантливый рационализатор, заместитель главного инженера... А вот угрозы-то у тебя пока еще от зубов не отскакивают.

— Что, тяжело дается обещание убить родного брата, да? — снова усмехнулся я.

Хххэк! Кулак летел мне в лицо, но в последнюю секунду рука брата сменила траекторию, и он впечатался в кирпичную стену рядом с моей головой.

— Думай, что говоришь, Ванятка, — тихо проговорил он.

Глава двадцать седьмая. Цена за билет

— Никаких возражений, Иван! — безаппеляционно заявил Феликс Борисович, захлопнув дверцу своей «пятерки». — Тебе нужен покой, а в общежитии — сплошной шум, гам и свистопляска. Кроме того, у меня есть пишущая машинка, так что у меня тебе будет удобнее и лучше.

Не то, чтобы мне как-то особенно хотелось возражать... На третий день мне удалось зажать в углу своего доктора, который оказался больше всего похож на мультяшного злодея, и затребовать, чтобы меня выписали. Сначала он наотрез отказывался, потому что, мол, надо понаблюдать, черепно-мозговые травмы — штука коварная и все такое. Но волшебная бутылочка сделала его более договороспособным. Он согласился, что ничего дурного не будет, если перевести меня на амбулаторное лечение, взял с меня клятвенное обещание больше не бегать сломя голову и не стукаться головой о твердые предметы.

— Феликс Борисович, а что насчет моего вопроса?.. — осторожно спросил я, щелкая замком ремня безопасности.

— Ирина обещала зайти сегодня после работы, — Феликс энергично кивнул и выкрутил руль. Машина тронулась и вырулила с территории больницы.