Вы, и только вы, виноваты в том, что благо вечной жизни обернулось кошмаром. Несмотря на ваше высокомерие и огромное самомнение, в душе вы остались теми же, кем и были в молодости – примитивными хооменами со всем набором недостатков. Только чистые души и могучие разумы способны достойно принять груз бессмертия, и где же они среди враменов?

Мы настаиваем, чтобы и вы, и хоомены немедленно покинули Алтар. Вызовите звездолеты, которые охраняют подступы к Трифидам, и улетайте куда хотите. Никогда  не возвращайтесь на Алтар.

Ример хотел что‑то возразить, но Клед только отмахнулся от него своей маленькой ручкой. Неуклюже спустившись вниз, он подошел к одному из людей, игравшему камешками, и прикоснулся к его щеке. В этом жесте чувствовалась и нежность, и одновременно жестокая насмешка.

Затем он сурово взглянул на Римера, и тот, смирившись, опустил голову.

– Хорошо, мы улетаем с Алтара.

Клед улыбнулся и, сощурившись, посмотрел на радужный шар солнца, сияющий в медном небе.

– Это дьявольская звезда, – прошептал он. – Люди дважды ее находили и когда‑нибудь вновь попытаются сделать это. Легенда о чудесной Звезде Жизни будет существовать так же долго, сколько будет существовать человечество, и с этим ничего нельзя поделать. Но что‑нибудь придумаем. Мы перестроим гравитационное поле этого солнца так, чтобы оно собрало всю пыль из его окрестностей. Пылевое облако погасит большую часть излучения, изменит спектр, и Звезда Жизни станет заурядным светилом, каких миллиарды в най Галактике. И тогда на Алтаре воцарится мир и спокойствие.

Клед протянул руку человеку, сидящему рядом в пыли.

– Пойдем, отец. Время возвращаться домой.

Четверо коротышек зашагали в сторону гор, и за ними, зявшись за руки, нетвердой походкой последовали родители, отныне ставшие детьми.

Хаммонд не стал смотреть им вслед.

Опустошенный и усталый донельзя, он сел на горячий песок, прислонившись спиной к каменной глыбе, и погрузился в полусон‑полуявь. Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем к нему подошли какие‑то люди и заговорили с ним. Кажется, это были врамены, вернувшиеся из патрульного полета. Потом прошли еще долгие часы – или дни? – и к нему подошли Ива, Куобба и Тол Орр, рассказали возбужденными голосами про то, как Вонн в мгновение ока стал напоминать детский сад, в котором в качестве воспитателей заправляют коротышки, похожие на младенцев. Коротышки приказали всем хооменам лететь в Шаранну, а затем и прочь из Трифид, и никто, даже Дон Вильсон, не смог с ними спорить.

Хаммонд отрешенно выслушал это, кивнул и заснул, уже по‑настоящему.

…Когда дурман вновь рассеялся, Хаммонд увидел, что сидит в кресле салона звездолета.

Рядом, в иллюминаторе, сияла Звезда Жизни. Она была окружена триумфальным опаловым ореолом, через который прорывались снопы золотистых, оранжевых, зеленых лучей – тех, что обладали чудесными свойствами дарить бессмертие. Крошечный шарик Алтара купался в радужном водопаде, словно ребенок, избалованный щедрой лаской матери.

«Скоро этому придет конец», – подумал Хаммонд. Клед и его сородичи не бросают слов попусту. Пройдут годы, а может быть только месяцы, и это божественное сияние потускнеет. Звезда Жизни станет темным, холодным солнцем, и ее чары навсегда рассеются. Галактика осиротеет от такой потери, но человечество, напротив, многое выиграет.

Будет положен конец вражде между враменами и хооменами., и Трифиды перестанут притягивать к себе взгляды миллиардов людей, мечтающих о вечной жизни и даже не задумывающихся о том, заслужили ли они это, готовы ли они нести такой груз.

И тогда Алтар оставят в покое, и никто не побеспокоит Таяну в ее вечном сне.