Точно определять время, находясь в слиянии, Лежнев еще не научился, но они явно выскользнули в обычное пространство слишком рано. Намного раньше, чем планировалось, и всё равно не обошлось без последствий. В момент выхода по нервам ударила дикая боль. Боль была не его, тихохода. Обычно не слишком восприимчивый к повреждениям ликс чувствовал себя так, будто его пережевывают. Даже чем-то знакомое ощущение — примерно так же себя чувствовал Герман, когда попался на зуб муравьиной матке. Хотелось закричать, спросить, что происходит, но в слиянии даже это невозможно. И не отключишься — если им троим сейчас так больно, то что будет, если оставить Кусто одного?

Боль утихла довольно быстро, и стало возможно оценить состояние тихохода. Удивительно, но больших повреждений не было. Пара разрывов внутри тела, — они, насколько понял Герман, должны затянуться сами, без участия команды, — и всё. Совсем не соответствует той вспышке, что последовала за выходом из гипера. Поняв, что Кусто уже не страдает, парень вышел из слияния, и его тут же огорошили:

— Герман! — закричал тихоход. — Помоги Тиане, срочно!

Парень рванул в кают-компанию, а оттуда в кокпит. Тиану нашел лежащей в пилотском кресле без сознания и залитой кровью.

Герман Лежнев, бунтовщик

Он действовал, как автомат. Осторожно поднять девушку на руки. Несколько шагов до каюты. Положить в капсулу, задать программу диагностики и восстановления.

— Что случилось? — задавать вопросы до того, как начнётся лечение Герман не стал — слишком торопился. Но теперь капсула работает, и можно немного выдохнуть.

— Повреждения из-за гиперпространственного шторма. — объяснил Кусто. Он, как и Герман, сейчас напряженно следил за показаниями капсулы. — Ей просто не повезло. Мы вышли из гипера вовремя, почти успели, но в таком случае всегда возможны травмы. Герман, тебе тоже нужно лечение. Надень хотя бы скафандр, он остановит кровь!

Герман удивлённо осмотрел себя, и только теперь заметил, что на левой руке у него отсутствуют большой и указательный палец. Срез ровный, как будто скальпелем, из раны обильно течёт кровь.

— Черт! — ругнулся парень и в самом деле полез за скафандром. До этого на боль не обращал внимания — думал, это отголоски того, что чувствовал тихоход, а теперь заторопился. Не хватало ещё истечь кровью от такой ерунды. Хотя не ерунда, конечно, просто по сравнению с тем, как потрепало Тиану его повреждения откровенно не смотрелись. Тогда, в момент, когда они вышли из гипера, он чувствовал её боль, а не тихохода. Девушку изломало так, что даже страшно было брать её на руки — он боялся, что разведчица этого не переживет. В тот момент Лежнев просто запретил себе думать и чувствовать, а теперь его так трясло, что он не сразу попал ногами в скафандр. Капсула выдала такой список повреждений, что не хватило экрана, чтобы просмотреть его весь. С замиранием сердца Лежнёв искал самое страшное — повреждения мозга. Со всем остальным капсула справится, а вот мозг она лечит плохо. Когда нашел, сердце в очередной раз пропустило удар.

— Это не страшно, — сказал Кусто, который тоже просматривал список. — Не смертельно. Капсула поможет — посмотри, там есть протокол лечения. Главное, чтобы после лечения она очнулась и сохранила память.

Герман убедился, что да, действительно, есть протокол. В целом прогноз на девяносто девять процентов положительный. Настораживает только то, что это впервые за всё время, что он знаком с этой чудо-капсулой. Обычно она даёт сто процентов на выздоровление. И, конечно, ещё ни разу на то, чтобы вылечить пациента ей не требовалось аж пять дней.